Георгий Чернобровкин

Стихотворения

Об авторе: Чернобровкин Георгий, 1967 г.р. Родился и живёт в Карелии, г. Олонец, поэт, переводчик. Печатался в журналах «Нев», «Север», «Аврора», «Новый берег» и др. Автор 4 книг стихов. Лауреат и дипломант нескольких международных поэтических конкурсов. Работает директором библиотечной системы.

* * *
Утро. Холодное небо. Как будто
дождь обещается. Солнце сквозь тучи
светит неправильно: блёкло и мутно.
Надо, наверно, картошку окучить…

Чай на столе остывает. На блюдце
крошки печенья, сосновая шишка.
День обещается бледный и куцый,
словно скинхеда дежурная стрижка.

Дым сигареты. Тягучие кольца.
Шишка на блюдце – привет Саломее.
Надо быть схожим по жизни со Штольцем,
только Обломов, пожалуй, милее.

Так… Рефлексия… Холодное утро
где-то в России. Отставлена чашка.
Солнце на соснах качается утло.
Облачно. Спички. Жестянка. Затяжка.

* * *
Качание эпох на стыке поворота,
где рельсы, как тире, и шпалы – как дефис.
Жизнь даже не игра, а только лишь зигота,
от плоти в небеса стремящаяся ввысь.

Там ангелы поют в заиндевелой сини
и плавится сургуч растрёпанных комет.
А ты, как тот медведь, качаешься на льдине
и от себя бежишь, как Афанасий Фет.

О, что тебе полёт стрижа над жёлтой горкой
и берега реки, и яблоко в руке?
Качается вагон и пахнет водкой горькой,
и сладко жизнь течёт в расшатанном райке.

Переведи судьбу, как стрелки путевые,
и полустанок свой, смотри, не пропусти.
Они уже гудят над нами, роковые,
горячие, как снег, растаявший в горсти.

* * *
Берег озера. Рыжие дюны.
Облака тянут лес за собой.
Может чайки, а то гамаюны,
расшумелись над чистой водой.

Жарит солнце и хочется чаю,
и шипит, убегая, волна.
Волны медленно берег качают
и не веришь, что где-то война.

Ты лежишь молодой и влюблённый
и читаешь классический бред,
и мышиный горошек поклоны
бьёт от дыма твоих сигарет.

Ты разнежен бумагой и солнцем,
и на грани почти полусна
тихо думаешь: глупым веронцам
и зачем была эта война?

Запятые сливаются в стайки,
и летят, словно град на восток.
Реактивные носятся чайки
и мешают читать между строк.

И так странно, что смерть где-то рядом,
и до одури хочется жить,
и лежать на песке неизмятом,
и дышать, и читать, и любить…

* * *
Озеро, облако, лето.
Пляжик в дремучем краю.
Без суеты и совета
я потихоньку крою
жизнь, что натянута туго,
как полотно, на столе.
Солнце гуляет по кругу,
циркуль измазав в смоле,
чертит круги в поднебесье,
и, отражаясь в воде,
слепит меня и подлесье
в этом медвежьем нигде.

Полнится день солнцепёком.
Жизнь распласталась в руке.
Облако в небе глубоком
плавает. А в вдалеке
гулкое прыгает эхо,
плачет кукушка в лесу,
бьёт миномёт без огреха
занятую полосу.
И, прибирая рукою
мелом очерченный край,
вижу: летят подо мною
озеро, облако, рай.

* * *
Как остро пахла эта мята,
взывая к памяти моей,
где тёплая ладошка чья-то
влагалась в руку без затей,
где нет ещё ни войн, ни смерти,
ни черноты забытых тел,
где медальон лежит в конверте,
который вскрыть ты не успел.

Но как же дышит мята жадно!
Я слышу, как сквозь тишину,
подобно нити Ариадны
она ведёт ко мне страну
где будет всё, как было прежде,
и дом, и берег, и река,
и лес в торжественной одежде
без снайпера, наверняка.

* * *
Вечер. Ветер. Волны. Дюны.
Сосны рыжие, как медь.
Над заливом месяц юный
собирается взлететь.

Сумрак слизывает берег,
словно кошка молоко.
И отсюда – до Америк
разных очень далеко.

Перекликивая звёзды,
гулко шлёпает волна.
Засыпают птичьи гнёзда
и усталая страна.

Дышит небо. Море дышит.
Сосны гладят край земли.
Человек почти не слышит
всё, что кануло вдали.

Месяц вытянутой скобкой –
крепит ночи полотно.
Ветер. Тени. Дюны робко
жмутся к берегу. Темно.