Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 4(16)-2017

Анастасия Андреева

Где время закручено в узел

С Сандрой Элизой Маас я познакомилась случайно, когда мне предложили перевести несколько ее стихотворений для публикации в сборнике «Созвездие Лиры». Это сборник поэзии разноязычных авторов (в основном бельгийских), принимающих участие в одноименном поэтическом вечере, который каждый год, в августе, проводится в Льеже в рамках Международного поэтического фестиваля «Эмигрантская лира». Я уже переводила несколько раз стихи фламандских участников, но это был первый случай, когда я буквально споткнулась о тексты, о сложную цепочку выстраиваемых в них образов и ассоциаций. Эти стихи не всегда просты для понимания, в них нужно вчитываться, подчас они направляют мысль в непривычное русло, тем самым заставляя вступить в диалог с автором. И мне захотелось этот диалог продолжить. Прошлой осенью я предложила Сандре прислать мне еще что-нибудь для перевода, и недавно ее стихотворения были опубликованы в №2-2017 журнала «Плавучий мост».
Пока ещё преждевременно говорить о том, какое место занимает Сандра Элиза Маас в современной фламандской поэзии. Вот у меня лежит уже почти готовый список лучших ныне живущих фламандских поэтов, составленный на основе рекомендаций Фламандского литературного фонда. В списке этом около тридцати поэтов, с большинством из которых мне сейчас предстоит познакомиться. В нем пока нет Сандры Элизы, но ее поэтическая биография началась совсем недавно, с выходом книги стихов в 2014 году, которая сразу привлекла к себе внимание и успешно продавалась в крупнейших книжных магазинах Фландрии. До этого Сандра 20 лет работала журналистом, копирайтером, редактором, т.е. всю жизнь писала и правила тексты обо всем на свете. И накопленный за это время опыт хорошо чувствуется, когда читаешь ее стихи. Недаром Сандра говорит, что толчком для их написания во многом послужили репортажи. Как журналист она повидала и обдумала многое, как поэт она смогла уловить ту живую, судьбоносную нить, на которую нанизано любое событие. И всегда в центре ее внимания человек, будь то ворчащий старик-ученый, который не может смириться с беспробудным невежеством мира, или бомж, оказавшийся на обратной стороне социальной жизни из-за того, что спился, потеряв жену и детей в автомобильной аварии; девочка, которая, повзрослев, «срывает со рта пластырь» и наконец становится сама собой; лекторша, обладающая узким кругозором, но при этом наставляющая других; женщина, пытающаяся вызволить своего любимого из застенка неизлечимой болезни… Этот перечень можно долго продолжать, потому что Сандра пишет обо всех, кто оставил след в ее душе. И в ее стихах так много боли, и еще больше любви. И те послания, которые зашифрованы в сложных образах, искусно выстроенных на визуальном и смысловом, на звуковом и эмоциональном уровнях, – они просты, они уже вечность нам знакомы, но до сих пор нами не услышаны. Поэтому нужно искать новые слова, чтобы однажды достучаться, чтобы однажды перестали петь хором и начали слушать. «Потому что мы и есть надежда», – как говорит Сандра Элиза в своем одноименном стихотворении. И эта формула полностью воплощена в ее книгах, где люди действительно равны, независимо от того, мужчина это или женщина, независимо от того, какого они вероисповедания или каких половых предпочтений, сколько у них денег на счету или какие болезни и страдания выпали на их долю, – все они, все мы – и есть надежда. И всем как воздух нужна любовь.
У Сандры много стихов посвящено материнству, и ее новая книга, вышедшая в прошлом году, называется «Материнстволёт». Некоторые стихи в ней глубоко меня тронули. Помню, как в обе мои беременности чувствовала себя вот таким же космическим кораблем, заброшенным в странный человеческий космос, где необходимо как-то сориентироваться, несмотря на абсурд и дикость творящегося вокруг, где необходимо доставить драгоценный груз по назначению… Вот тебе и разный менталитет, о чем так замечательно однозначно высказался мой любимый Александр Моисеевич Пятигорский; вот тебе, дорогой Франсуа Шатобриан, и закрытость национальной литературы. Конечно, нам «недостает молока кормилицы и тех первых слов, что человек слышит от нее, будучи еще в пеленках» (Шатобриан), чтобы оценить произведение так же, как оно оценивается на родине. Но настоящее искусство всегда выходит к общечеловеческим вопросам и может быть воспринято – пусть иначе, но воспринято – и, более того, даже востребовано другой культурой.
Сейчас, к большому сожалению, переводов с нидерландского языка делается крайне мало. И если мы еще хоть что-то знаем о «голландской классике», то о современной фламандской поэзии русскому читателю почти ничего не известно. А ведь она есть, и она очень интересна, т.к. имеет свою яркую специфику вследствие исторических, географических и культурных особенностей. Я надеюсь, что смогу и дальше переводить современных фламандских поэтов, чтобы познакомить с ними русскоговорящих читателей. И в процессе работы попробую определить ключевые критерии, по которым местное литературное сообщество выделяет тех или иных авторов, – будет интересно сравнить их с нашими сегодняшними приоритетами. Это довольно сложный проект, но особенно сейчас он мне видится важным, когда, как пишет Сандра в стихотворении «Материнстволёт»: «… человечество продолжало эволюционировать дальше к невообразимым ограничениям». Мы ничего не знаем друг о друге, поэтому так просто один народ натравить на другой, поэтому опять с таким упоением повсюду поют оглушающим хором и ненавидеть оказывается проще, чем любить. А как точно заметил замечательный поэт и переводчик Вальдемар Вебер: «Только знание порождает любовь».
В заключении хочу еще отметить, что Сандра Элиза Маас в совершенстве владеет языковыми инструментами. Она свободно экспериментирует со звуком и новым словообразованием, следуя своим великим предшественникам Гвидо Гезелле и Полу ван Остайену. При этом ее неологизмы и звуковые конструкции строго дозированы и не делают текст излишне трудным для восприятия, но придают свежесть и энергию, делают его более колоритным.
Ее лучшие стихи напоминают мне полотна Дали, где время закручено в узел вырвавшейся на волю стихией воображения. Эти стихи многоплановы, их раскрываешь, как матрешку, где в самой большой, и самой доступной, еще одна, а в ней еще, и еще, пока не доберешься до той единственной, цельной, всегда неожиданной и самой интересной. Одно из таких стихотворений в моем переводе с удовольствием привожу здесь – ведь именно в «Плавучем мосте» её творчество впервые представлено русскому читателю.

Вопиющая зима

это была вопиющая зима
без единого бутона от тебя
позволившего бы мне расцвести
какая одинокая беременность

а там, гляди, как манит
заоблачный весенний ветерок
на луг игривый где
посматривает зелень вскользь

пасется лошадь на авось
тем самым сковывая боль
в стальную цепь
ромашек

болтающихся у меня на шее

Вопиющая зима рано или поздно истаивает в окне нашей памяти, но навсегда остаются с нами ее стальные цветы. И только поэт может обратить их на мгновение в простые ромашки, которые подхватывает и уносит ветер, освобождая нас от одиночества.

Примечание:
Анастасия Андреева родилась в 1973 г. в Ленинграде. С 2004 г. живет в Бельгии. Публикации: «Крещатик», «Слово/Word», «Этажи», «Волга», «Новая Юность», «Плавучий мост».