Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 4(16)-2017
Сергей Ивкин
Человек с поэтофоном
Петрушкин Александр Александрович. Смотритель: Стихотворения 2010-2016 – Издательские решения, 2017. – 384 с.
Выглянув с моего балкона во двор, поэт Александр Петрушкин сказал: «Хорошее тут место, три гнезда, детская площадка, старые и новые дома рядом, я бы здесь много стихов написал». С такой интонацией о натуре говорит кинооператор. С того момента мне стало просто читать стихи А.П.: я стал их смотреть.
мы покажемся в этом лесу
хромосомном, от нас не отличном –
с чёрной дырочкой в каждом глазу.
(Не страшась…)
А.П. не стремится сделать свои стихи непонятными, напротив говорит предельно ясно, но на другом языке, только записывая русским алфавитов и в привычную форму для нас форму стихотворений, сохраняя дыхание кода и время на ретрансляцию. Потому книга и называется «Смотритель», что зрение как работа со светом для него является базовой линейкой: перевод картинки в звук (в слово).
у дерева внутри, там, где зиянье птиц
спиральный лабиринт распустит в листопада
ракушку, что бежит в глаголице корней,
как побережье и/или причина сада.
(Как древа дирижабль…)
Картинка у А.П. постоянно двигается, меняет масштаб и чёткость, кадры сменяют друг друга с равномерностью, заданной шириной строки. Здесь мало быть читателем: эти стихи требуют соучастника, они как неполная музыкальная тема могут быть сыграны целиком, лишь слившись с голосом исполнителя, с его жизнью и окружающим миром в момент их произнесения вслух. Желательно в лесу или малонаселённом месте, примерно таком же локусе, в котором живёт их автор. Эти стихи только тропы, через которые слово обратно материализуется.
«где – словом лёгким намертво придавлен» (Государь).
А.П. верит, что его читатель способен получить чистый сигнал и вернуть его в вещественный мир, расширив природные законы, совершив чудо. Превратить типографскую краску в свет:
то светятся твои [уже] уста.
(Чаадаев)
У А.П. нет тайнописи, он живёт с постоянно включенным поэтофоном в руках, на который снимаются его близкие, друзья, дорога от дома и обратно, общение в чатах, вечерняя молитва и ночное небо с редким снегом, сохраняемые в форме стихотворений:
когда свои рассматриваешь крохи,
забытые гостями на столе,
ушедшими на выдохе
(Ода во славу русской поэзии)
Порой эти записи наслаиваются друг на друга, образуют кольца:
татуировка на плечо
(Беспечный вечер…)
Работа с невещественным настолько отражается на физическом состоянии оператора,
порезавшись о спрятанное слово
(На высоте, в единственном числе…)
что мы возвращаемся к базовым философским постулатам
себя вложил, как речь или мерцанье
экрана…
(Фома)
о первичности сознания и бытия. А может об их равенстве?
При гулком, почти религиозном пафосе, стихи А.П. посвящены вещам бытовым. А.П. показывает, что всё высокое и большое появляется из обыденного, нормального.
ты, выбранный, как остов
оставлен здесь от умерших китов…
(Ты не прочней…)
Именно хаотичная съёмка на поэтофон, каждодневное «смотрение» и даёт нам внезапное свидетельство чуда. Обретение невероятного:
от отражения слепого своего
оставив лапки – только и всего.
(Водомерка)
И помнишь, закрывая книгу, что в чём бы нас не обвиняли, что бы нас не подтачивало, но «Самое недостоверное нас и спасает»(Оазис).
Примечание:
Сергей Ивкин – поэт, редактор. Живёт в Екатеринбурге.