Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(17)-2018

Александр Васин­-Макаров

Стихотворения

Об авторе: Родился осенью 1945-го. Предки – крестьяне и казаки. Работал учителем, плотником, программистом, психологом, грузчиком. Меня, если знают, то как автора песен (больше не на мои стихи), руководителя песенных ансамблей. Стихи появляются всю жизнь без зуда к их обнародованию. Последние 26 лет действует стихийно собравшаяся вокруг меня литературно-музыкальная студия. Стараниями и средствами её участников мы выпустили 3-х томную «Антологию русского лиризма. ХХ век» и несколько книг (в том числе моих) – самиздат ХХI века. В «литературной жизни» не участвую, ни в какие «обоймы» и «лагеря» не вхожу.

До

Как здесь оставленно и тихо:
Вода стоячая в пруду,
И плети ив, и облепиха
В давно заброшенном саду.

Ни проводов и электричек,
Ни самолётов и гостей,
Ни многоточий иль кавычек,
Ни нежности и ни страстей.

Как первый атом, бродишь, маясь,
Во тьме без тропок и дорог.
Всё позже будет – свет, и «хаос»,
И «человечество», и Бог.

Биография

Родила меня донская Мария.
Рос ‒ как все русские сыновья.
Дом свой построил сам,
И Бог дал мне женщину,
И она дала мне сына,
И я сыну дал песню.
Хлеб насущный добываем,
Как все люди, в поте лица.
Всё просто.

Но как это всё смогло случиться?!

Песнь Святогора

Что молчишь ты, равнина родная?
Что ж не по сердцу сила моя?
Облаков равнодушная стая
За плечо уцепилась, маня.

И увижу, чуть ветер над пашней
Разорвёт серый облачный дым:
Кто-то синей косынкою машет
Над осенним шитьём золотым.

Места нет святогоровой силе?
Мгла вокруг всё новей и новей…
Что ж ты делаешь, матерь-Россия,
С самым нежным из всех сыновей?

Всё ловлю я какое-то эхо ‒
Или стон, или зов, или крик;
Вижу ‒ ласточка бьётся под стрехой,
Брови хмурит громадный старик.

Говори, говори же, природа,
Хоть моим говори языком ‒
Тихий шелест лесного народа
Мне давно и счастливо знаком.

Я ещё не устал, не напился
Вдосталь браги апрелей твоих!
Я ещё не совсем растворился
В диких песнях народов твоих.

Снова вижу, чуть ветер над пашней
Разорвёт серый облачный дым:
Это мама косынкою машет
Над осенним шитьём золотым.

* * *
Избранники жизни, любимцы природы ‒
То «люди» особой, опасной породы:
Особого зренья, особого слуха,
Особого сердца, особого духа.

Любимцы природы, избранники жизни,
Не шлют пожеланий богам и отчизне,
Безкрайни их нивы, труды их безмерны.
Как все Святогоры, они легковерны.

Избранники жизни, любимцы природы,
В себе оживляют все тайны народа.
Им песня по сердцу, им меч по руке,
Им плуг для прогулок с конём налегке.

Эхо Лермонтова

«Жить ожиданием? ‒ Жил.
Жить безнадежностью? ‒ Смог.
Разных путей миражи
Дали похожий итог».

В сердце его молодом
Вещая мука нема.
Невыразимым ведόм
В мглы, где кончается тьма.

Музыку вечных начал,
Вечные песни души
Солнечный ветер примчал
Из раскалённой глуши.

И народился Певец.
Только мгновение пел
Песнь первозданных небес.

Много поведать успел.

Ночь влюблённых

Как ночью видно далеко…
Зверь, камень, человек ‒ всё стынет.
Луна, как светлый бог пустыни,
Стремится мимо облаков.

Вглядись ‒ ты чувствуешь полёт?
Весь мир как будто сорван с места.
Луна, как светлая невеста,
Всю ночь танцует и поёт.

Ночь воскрешает древний лад
Земли, небес. Деревьев лица
Недвижны. Холодно струится
Цветов знобящий аромат.

Нигде влюблённым места нет…
И под луною ‒ только тени
Людей, каменьев и растений
Дрожат и тонут в тишине.

* * *
Не плачь, природа… Осень ‒ всем расплата.
Любому есть оплакать что, поверь.
Сутулятся покинутые хаты,
не распахнётся никакая дверь.

Не плачь, природа… что там наши слёзы…
Тебе-то грех ‒ идёт за кругом круг,
через полгода ‒ май, теплынь и грозы…
Ведь это людям не хватает мук.

Природа, брось! Какие твои годы?
Ну что ты, милая? Тебе-то жить да жить.

Другие поколения под своды
твоих лесов придут ‒ рассветы сторожить.

* * *
Иду и слышу, что меня
Как будто окликает кто-то…
На августовский березняк
Ползёт лесная позолота.

Смешная дрожь сведёт с ума,
И кровь грохочет, как пророчит.
Всё есть: и посох, и сума,
И хлеба тёмного кусочек.

В груди скопилось много тьмы,
А тьма ‒ материал для света;
Уж столько пережили мы,
Что и не ждём себе привета.

А всё же ‒ август, березняк,
И синь, и щемь, и дух болота…
И, вот поди ж ты, всё меня
Как будто окликает кто-то.

* * *
Разомкнуты концы.
И значит, есть начало.
Первоначало дней, лучей, ночей без дна.
Куда волна бежит от тихого причала?
Куда стрижи спешат от тёплого гнезда?

Простор небес и вод
Лишь кажется бездонным ‒
Всему положен край, разлукой осиян.
И птица бьёт крылом в край голубого дома,
И бьёт в разумный брег разумный океан.

* * *
Какое-то неумолимое прощанье
везде пролито ‒ в городе, в лесу.
Неужто я исполнил обещанья
все, что давал?
И вот теперь несу
последний крест, последние обиды,
последний дружбы дар, последнюю любовь?
И золотые терпкие мотивы
меня расплавят в небе голубом?..

Быть может, оттого, даря плодов отраду,
крестами, окнами, берёзами горя,
тоской божественного лада
так ранит сердце солнце сентября?

23 декабря

Тускнею, чёрт возьми… Тускнею.
Всё чаще чувствую,
Как небо серо,
Солнца мало.
…..Серые щёки Достоевского
…..Вместо ‒ кровь с молоком ‒ щёк Лермонтова.
Когда приходит боль,
Не больно так, как раньше.
Когда приходишь ты,
Так радостно!
Не так.

Когда пою ‒ тогда и расцветаю:
Декабрь побоку,
И с небом всё в порядке,
И солнце жарит!

…..Фёдор Михалыч розовеют;
…..Мишель хохочет,
…..Бросив пистолет
…..И обхватив живот руками;
…..Мартышка растерялся:
…..‒ Да ну вас к чёрту, ‒ говорит, ‒
…..Стреляйтесь сами…

И впереди нам ‒
Жить и жить.

В северной деревеньке

Оставьте здесь меня пожить!
Побыть в покое и заботе
Да в одиночку побродить
В лесу, на речке, на болоте.

От холода дрожать речного,
Печь заводить по вечерам,
Потосковать по милым ‒ вам,
Порадоваться, что вокруг ни слова.

Вставать… хоть к середине дня,
Ворчать на нудный чудный дождик.
Нигде и никаких прохожих ‒
Какая радость для меня.

Вдруг… пожалеть, что я один,
Что тишина ненарушима.
Почуять ‒ глас необходим!
Иначе жизнь проходит мимо.

Чтоб эти дали за сараем
Умерили и власть, и спесь,
Москва бы вновь предстала раем…
Пожить меня оставьте здесь.

* * *

…Нет, что-то бережёт меня…
Вокруг и надо мной витает ‒
не уплотняется, не тает ‒
зачем-то бережёт меня.

Да стόю ль я, чего во имя
трепещет крыльями своими
невидимый хранитель мой?..

Опять подарено движенье ‒
победы тяжесть, пораженье
и марта просветень шальной.

О жизнь… О вечности гранит…
Но ведь стыда не оберёшься,
коль не поймёшь, не соберёшься
содеять то, зачем храним…

* * *
Томится осень ясностью
И стылостью зари,
Тревогой и опасностью
Наполнены дары.

Холодноватой нежностью
Луны мелькает долька.
И слишком много свежести.
Уже не нужно столько?

* * *
Лунный холод реки
Искрит тёмную гладь.
Как желанья легки,
Коль с природою лад.

Вдохновеньем живёт
Нежно-лунная тишь.
Тайна в том, что цветёт,
А не в том, что таишь.

* * *
когда душа открылась
оказалось
она полна