Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(29)-2022

Александр Шмидт

Вслух и про себя

Об авторе: Шмидт Александр Русланович, род. в 1949 г. в селе Новопокровка Семипалатинской обл. Окончил Казахский Государственный университет, в 1989 г. – Высшие лит-е курсы при Литературном инст. им. Горького. С 2001 г. живет в в Берлине. Печатался в журналах «Простор», «Юность», «Крещатик» и др. Автор книг стихов, в т. ч.: «Земная ось», «Родство», «Преломление света», «Зерна дней», «Здесь и там». Стихи А. Шмидта включены в «Антологию русского верлибра», в издания: «Русская поэзия ХХ», «Освобожденный Улисс», «И реквиема медь…» и т.д. Его стихи переведены на немецкий, польский и корейский языки.

1. Живое
В двери, в щели застрял какой-то засохший листик, с торчащим жестковатым черенком. Я машинально взял его двумя пальцами, большим и указательным. Так тушат свечу и спичку. И вдруг это на вид неживое ожило, затрепетало! Обратилось действительно в прекрасную, необычайной расцветки и узора живую материю – бабочку – и властно и энергично выпросталось из моей ошеломлённой руки.
Что-то во мне шевельнулось и ожило. И я почувствовал себя живым до испуга.

2. Приснились стихи
Приснились стихи (или) слова Велимира Хлебникова. Что-то не очень внятное, но в его духе. В память впечаталось – «Придёт косуля целовать мои святые кости».

3. Кривое и прямое
Какое-то вечное криводушие и тоска по прямоте. Но на таких расстояниях между людьми невозможно прямодушие.
Даже свет, идущий от звезды к звезде, искривляется.
А мы друг от друга много дальше.

4. Руины снов
Редеющий затылок, проплешина, зарод будущей лысины. Однажды я увидел себя во сне со спины, рассматривающего себя откуда-то сверху. Оторопь мысли: «Кто это глядит на меня? И где я? Почему я вижу себя со стороны?
С какой стороны?
«Руины снов», – как говорил Гомбрович.

5. Ужас
Иногда мне снятся сны моего расстрелянного деда. Подвалы. Тусклая, голая лампочка Ильича, нить накаливания, рдеющая и пульсирующая оголённым нервом. Старуха – смерть идёт коридором с кирзовой сумкой, в которой тяжело и влажно (дикая догадка) колышутся человеческие кишки.

6. Зло
Мы не потому творим зло, что уничтожили в себе Бога, а потому, что Бог и даже сатана становятся неважны, когда санкцию на деяние даёт другой человек. (В. Гомбрович, дневники)
О том же раньше написал А. С. Пушкин. Стоит вспомнить «Анчар»: «но человека человек послал к Анчару властным взглядом…», все атомные программы, создание Бомбы тоже про это.

7. Висляки, или о Счастье
Идём (это как-то слишком энергично, императивно сказано), шествуем с Софией. Ей три года. Декламируем. Я начинаю:
В моей руке какое чудо…
Она: твоя рука,
Я: а на траве два изумруда,
Она: два висляка
Хохочем в два голоса.

8. Любовь
Любовь не для этого мира (света). Не для земной жизни. Это нечеловеческий материал.
Но она присутствует. И все мы её «используем» не по назначению. Как если бы телескоп Хаббла направлять на окна соседнего дома, в надежде разглядеть или подглядеть что-то у соседа.
Мы близоруко используем межзвездную дальнозоркость Любви.

9. Ночью
Ночью, глухой, безнадёжной ночью проснулся в слезах. В окно, не задёрнутое шторой, на меня смотрела звезда. Из каких-то немыслимых далей протянулся этот взгляд, достиг меня, и вдруг разломился, рассыпался рубинами, изумрудами, алмазами невиданных цветов и красок. И вся эта россыпь вспыхивала и гасла, разноцветно переливалась, играла живым, горячим огнём, пока не высохли мои слёзы, пока я не понял, что я не одинок и не оставлен.

10. Вкус греха
Вкус греха – вкус сметанно-сахарной обливки кулича, которую я отгрыз однажды до праздника и был разоблачен бабушкой и наказан. Я почувствовал его опять, когда состоялось моё первое грехопадение. Пыльная, горячая от степного солнца канавка, занавешенная лопухами и коноплёй и молочно-пасочный привкус полудетской её груди.

11. Да и Нет
Всё заключается в простом: говоришь ты «Да» этому миру или «Нет». Если да, то ты поёшь хвалу его Создателю. Как описал это Гаазали: «…Иисус, сын Марии, шёл как-то со своими учениками, и они заметили труп собаки.
– фу! -воскликнули ученики, – что за смрад!
Тогда Иисус приостановился и указал на сияющие белизной зубы собаки. Как повествуется далее, Иисус укорил своих учеников в том, что они отозвались дурно о бедном псе, и промолвил:
– О Божьих созданиях не говорите ничего, кроме хвалы».
Ирония (очень частая и поощряемая сегодня) – это проявление «Нет», желание «переиначить Бога» (Чоран).

12. София
София спрашивает меня о смерти, о Боге, о потусторонней жизни:
– А там бывает ночь?
– Нет, там всегда день.
– А Бог старый?
– Не знаю.
– А травка там есть? А небо там какое?
– Там другая земля и другое небо.
– Там красиво?
– Очень
– Что же мы здесь делаем?!

13. Ab ovo
Одно из первых воспоминаний об отце. Он берет свежее яйцо, легонько его расколупывает, делает с противоположной стороны, с другого полюса яйца маленькую дырочку и выпивает содержимое. Папа молод, он один из немногих, кто выжил в трудармии … ему повезло. Судьба ему подарила жизнь. А мне – отца.

14. До конечной

По пути
Тебя подберёт
Маленький рейсовый автобусик
Пазик – так его ласково называли в семидесятых
Лязгнут двери неохотно раздвинувшись
и проглотят входящего
угрюмый водитель и не посмотрит
что ты бросишь в кассу
обол или медный пятак советской чеканки
сядешь у окна
попутчики не повернут головы
нет им дела до тебя
Кто дремлет
Кто оцепенело застыл
Погружённый в себя
В окне непроглядная темень
Подумаешь как-то устало
Зачем еду
Куда еду
И поймёшь

15. Портреты
Античные скульптурные портреты – улыбки слепых или спящих, заворожённых отпечатками золотых снов на внутренней стороне своих мраморных век.

16. Не твои сны
Под миндальным деревом твоей госпожи,
Когда молодая августовская луна восходит над домом,
Тебе, если боги улыбнутся,
Могут присниться не твои сны.
(Древне-китайская песня)

17. Сполохи памяти
Слово «однажды» – как сторожевая башня, на которой зажигаются тревожные огни памяти. Однажды мы встретились.
Болезнь и смерть нас разъединили. Я остался на берегу непроявленных воспоминаний. Ослепительные искры на поверхности чёрной реки забвения. Словно кто-то чиркает по ней невидимой спичкой, пытаясь зажечь и осветить что-то забытое, но очень дорогое, канувшее в пучину беспамятства.
Воспоминание – движение против течения времени. Это движение не обратно-поступательное и непрерывное, а прыжок: раз и там… «перешагни, перескочи, перелети…пере…что хочешь». И мгновенные остановки «на точках, о которых грезит сердце…».

18. Цитата
(…) Литература (Поэзия) – припоминание цитат, их стенография, с помощью метафоры, свёртывание, перекодировка, их множащееся эхо, перенесение в новый контекст.
Как соринка в раковине цитата обрастает новыми смыслами, превращается в новую жемчужину – перл.

19. Познание
Познание. В древнеиудейском смысле это совокупление. Эротический смысл процесса несомненен. В современном смысле «познание» – это изучение, рационализация, дробление мира с помощью идей, образов, приборов и механизмов – всего аппарата познания. То есть между познающим «пытливым разумом» и познаваемым всегда посредник, «тусклое стекло» ( 1Послание Ап. Павла, глава 13). Все эти интеллектуальные фильтры, «насадки», которые нас всё более отодвигают, отчуждают от объекта нашего любопытствующего и всё более холодного разума.

20. Зима

А приберёг ли ты
Света в глазах
Тепла в объятьях
Любви в сердце
Перед зимой
Бесконечной
Безжалостной
Лютой
Скуп ты и мёртв

21.
Есть ли в моих стихах привязки к географии? Да случаются.
Когда я думаю о месте, куда я угодил, вспоминаю пастернаковское: « не тот этот город и полночь не та», но может быть именно здесь мне прояснится смысл сказочного пожелания: «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».
Хотя, скорее всего я пойму то, что понял александрийский грек Кавафис:
Нет не ищи других земель, неведомого моря:
Твой Город за тобой пойдет. И будешь ты смотреть
На те же самые дома, и медленно стареть
На тех же самых улицах, что прежде… И т.д.

22. Вечность
Вечность у Достоевского – банька с пауками. У Булгакова она несравненно приятнее: «Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, твой вечный дом».
А если вечность – дом мастера, совмещённый с банькой с пауками?!

23. Поэт и цивилизация
Встреча Дон Кихота и мельницы – это встреча Поэта и цивилизации.
Встреча воображения и фантазии с механическим и косным.
Для Дон Кихота и ветряная мельница казалась уже чудовищем. Чтобы он подумал, увидев коллайдер?!
«Учёные превратили бесконечно прекрасную музыку мироздания в монотонный скрип чудовищной мельницы…» (Новалис)

24. Как бы
Два самых популярных проходных словечка – словца-паразита нашего времени, их особенно часто используют в обиходе:
«как бы» и «безумно».
Это так, наше время – безумно.
И мы как бы живём.

25. Стрекозы
Стрекозы с бантами сияющих крыльев. Выпускницы лета.

26. Пучочек полынка

Пучочек полынка
Просила мама привезти
Из прошлой жизни
Из родимых мест
Так и сказала:
Пучочек полынка
Cтарухе ей заказан путь домой
Здесь дети внуки
Муж похоронен
Здесь на чужбине
Да и куда вернёшься
На месте дома
Только видимый ожог
Родного пепелища след
Но тревожит память
Горчащий
С рождения знакомый запах
Приволья и травы степной
Той самой
Что воспели в сказаниях в стихах
И летописец и поэт
Но мама не читала
О хане Отроке и его брате Сырчане
О том как
Запах полынка
На родину вернул того кто родину забыл
Я стал ей пересказывать
Она меня остановила
Сказала коротко:
Я помню

27.
Мамины советы (наросты на кости)
На убывание луны найти в степи кость. Провести крестообразно этой костью по наросту. Вернуть кость на тоже место, где она лежала, в тоже положение, уйти не оглядываясь.

28. День
День
Такой
чистый, хрустальный, звенящий,
Что хочется его назвать по-белорусски:
Дзень!

29. Больно
В прошлом тысячелетье встретил Сашу Соловьева
На перекрестке двух по-алмаатински перпендикулярных улиц
Уже и не помню каких
Спросил:
– пишешь, Саша?
Глядя куда-то в сторону, в небо (астигматизм),
Саша ответил:
– Стихи на немецком.
– Почему на немецком?
– На русском – больно.

30.

Вечность

Когда ты
Меня обнимаешь
Замыкая в кольцо
Свои руки
Вечность
В досаде
Кусает свой хвост

На закат

Иду на закат
Тень моя
Едва плетётся за мной
Стёрла ноги
Хромает
отстаёт

31. И я читал о Гильгамеше

И я читал о Гильгамеше,
Когда перемогал беду.
На глине этот свет замешан,
Я тоже в глину перейду.

Меня замесят чьи-то ноги
В беспечном танце бытия
И встанут новые чертоги,
Загадки прежние тая.

И тайна тайн: над зиккуратом –
Новорождённая звезда –
Души моей воскресший атом –
Взойдёт тогда.

32. Весна
Вдруг зажглись зелёные точки-звёздочки на серо-чёрных с медной патиной неживых ветвях липы: чудо каждый год повторяющееся, но с каждым разом всё неожиданней, всё невероятней. Чудо, в которое уже не веришь –
Весна.

33. Лето. Море
Мы лежим на берегу. Я кладу голову на твой живот и, скашивая глаза, вижу как высыхает морская вода. Капельки превращаются в крупинки соли и, до того как побелеют, вспыхивают мельчайшей бриллиантовою пылью, вроде звёздной пыли на ночном небе.
Я говорю вслух, как бы самому себе: « А шрам совсем исчез.»
– Какой шрам, – откликаешься ты.
И я понимаю, что я умер.

34. Не облака
Не облака,
А просто вата.
Поэзия бывает простовата.