Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 2(30)-2022

Наталья Орлова

Стихотворения

Об авторе: Окончила Литературный институт (семинар Е.М. Винокурова). Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Знамя», «Юность», «Арион», «Континент» и др. Переводила произведения поэтов Грузии, Армении, Азербайджана, Киргизии, Абхазии, Осетии. Была редактором научных, мемуарных и художественных книг, составителем хрестоматий для средней школы. Автор ряда статей о поэзии Серебряного века. В 1986 г. в тбилисском издательстве «Мерани» вышел её сборник стихов и переводов «На синем пороге», в 2004 г. в московском издательстве «Совпадение» была издана книга «Dolce vita». В 2014 г. в издательстве «Прогресс / Плеяда» книга избранного «100 стихотворений».

Вспоминая Тютчева

И, как больной в отравленной постели,
С усильем тяжкий дух переводя,
Летели бесконечные недели
Убитого, двойного бытия,

Нанизывая сплющенные вести
И сумрачного бреда вороха,
Чтоб сообщить погибнувшей невесте,
Что – не увидит больше жениха,

Что этот мир уже не развернется,
Не выломится из набухших жил,
Что тот, кто отзывался из колодца,
Ему плохую службу сослужил,

Что – полный мрак, а мы твердили – случай,
Чумной барак и – гибель через край…
Теперь – ступай и нас собой не мучай,
И – о другой судьбе не поминай.

Теперь и ты, и сами мы – другие,
Дурную, видно, выпили траву,
В чужие нас – рубашки – обрядили,
В глаза вложили – сонную халву…

…В объятьях прежней горести ковидной,
Такой ли человеческой, нестыдной,
Еще могли мы прошлым дорожить,
Но нынче, в этой пропасти гибридной,
Где еле дух трепещет нитевидный,
Не жить, не чувствовать – удел завидный,
Отрадней – спать, отрадней – камнем быть…
…Молчи, молчи, не смей меня будить…

Строитель

Пока еще плывется-спится, –
Спеленутые животом,
Мы – только думаем родиться,
А уж Строитель – ставит Дом.

Еще мы не проснулись сами,
И чьи-то руки нам нужны,
Гляди, как днями и дождями
Заранее окружены.

Ты их – не скупишь, не заступишь,
Не отыграешь за глаза,
Переиначишь, позабудешь,
Но – проступает бирюза…

Смотри, смотри – отселе видно,
Как с исполинской крутизны
Летят – в полночное повидло –
Воспоминания и сны,

И чей-то
обморок и морок –
Уносит звездный водосток…
А Тот, кто безотчетно дорог, –
Купелью вынянчил Восток.

* * *

«Чудная, светлая музыка,
Слышная только ему».
Г. Иванов

Теперь не заглушить – какая разница –
Всесветный этот, всепланетный гул…
И вдруг – в раденьи пушечного празднества –
Как будто кто-то – руку протянул.

Как будто взял – и вытянул из проруби,
Из непосильной власти естества,
Забытых в окаянном этом коробе –
И подсказал, что музыка права.

Что только у нее – Ключи от Времени,
Родильные потоки и – кутья,
В частушечных горошинах, в поэме ли –
Запрятаны обмолвки Бытия.

Запрятано, завещано, загадано,
Оно необратимо настает –
Из окрика, из вещного, из ладана –
Прозрение пространства, ледоход.

В мифической купели, исторической,
Глядишь, и полегчает на часок –
Под просветленный этот, элегический
Георгия Иванова вальсок.

Привиделось

Всей прежней жизни – растворитель,
Чем каждый встречный дорожил, –
Пришел великий Обнулитель
И всю Россию – обнулил.

И все, чего так было много
И чем до звезд был полон сад,
Простое поле и дорога –
В глаза нам больше не глядят.

Несутся тучи, вьются тучи,
Святую даль – заволокло,
Лишь бесов – выводок летучий –
Пространство – делит набело.

И – не степная кобылица –
Снарядов ноющая рать…
Сознанье, бедное, двоится,
Не в силах бедствию внимать.

Куда теперь, Москва и Питер?..
Кто пошутил над вами зло?
Как будто ветер – взял и вытер
Асфальтом – светлое стекло…

Да нет – базальтом, что за тема…
Ни зги отсюда не видать,
И мир, простой, как теорема,
Ложится в звездную тетрадь.

И – сталинский тяжелый китель
Сидит как равный за столом,
И в занебесную обитель –
Табачным тычет рукавом.

Картинка

«Память! Ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня…»
Н. Гумилев

Видать, нас Бог и впрямь покинул,
И вот – слепящее кино
Про Царства Русского погибель –
Снимают ветер и окно.

Зачем – сейчас, зачем – не раньше,
Когда гудел всесветный ад,
Судьба – рукою Великанши –
Срывает крышу и фасад?

Неужто – это нам по вере,
И сам себя – казнит народ,
И Апокалипсиса зверя –
В железной буре узнает?

…Где в полдень радио вещает,
Где физкультурница с веслом,
Спокойный ангел пролетает,
Не задевая нас крылом…

Строитель

И все, что раньше было тяжко,
Закаменело, как кристалл,
Ноябрь, как свежая рубашка,
Беленой охрой просиял.

В сетях всесветного коварства
Ржавеет древняя печать,
И нет – ни царства, ни полцарства,
Чтоб горевать и пировать.

Куда нас вывезет кривая,
И где очнется исполин?
Гудит дорога столбовая –
Под тяжестью железных спин.

Уходят пачками ракеты,
Отхаркиваясь – там и тут,
И дня грядущего приметы
В смятеньи Леты восстают.

…А за Мытищами, за Пресней
Лежат повальные снега.
Куда идти, с какою песней,
Какие видеть берега?

Какую мыслю я свободу,
Кому я руку подаю,
Какую высшую природу,
Какую звездную погоду –
Из подсознанья тороплю?

* * *
Какой запас под перебряк алтынный
Мы припасли на долгую беду?
Хор разнотравья и словарь полынный,
Беспечную сердечную руду.

Что за холмом, о чем речет зегзица?
Пустым столом круглится окоем,
Жизнь-небылица – корчится и злится,
Кривится, заслоняясь рукавом.

Да что в тебе? О чем еще попросишь?
Каких захочешь запоздалых клятв?
Каких вестей – злоречье переносишь
И погорелый сдергиваешь плат?

Последнее, на что имеешь право,
Блаженнейшая из возможных треб –
От Тютчева – сердечная растрава,
От Хлебникова – просторечья хлеб.

Ты скажешь: «Что ж, не много и не мало!
Прибавишь грош – и все тебе отдам!
Садись на литер – трогайся с вокзала!»
И – бьет железной битой – по ногам!