Ярослав Пичугин

Стихотворения

Об авторе: Поэт, фотограф. Окончил МГТУ им. Н.Э. Баумана. Автор 11 поэтических сборников, в том числе: «Древо лет» (2013), «Зимнее яблоко» (2018), «Мост Кентавров» (2021). Художественный руководитель литературного объединения глухих поэтов «Камертон», редактор-составитель одноименного ежегодного альманаха. Член Международного художественного фонда (фотохудожник). Живёт в Москве.

* * *
Деревья вышли к водоему –
озера здесь – глаза земли,
в их зеркалах, под стать объему,
весь мир просвечен изнутри.
Еще судьбы своей не зная,
на воду смотрит человек,
и осень входит, как родная –
на час, минуту или век…

Северный Афон

Там, где моря валы
застывают до срока,
в раздвоенье скалы
храм возник одиноко.

Не доплыть к северам,
где символика веры
православия храм
уводила в пещеры.

Этот скрытый Афон
доверялся немногим,
и туда через сон
пролегали дороги.

И, читая скрижаль
на разломах эпохи,
понимаешь печаль,
напитавшую строки.

Не легенды архив,
а недавние тромбы,
кровоточащий миф
и уход в катакомбы.

В ту картину пути,
с переменою фона,
сможет чайка найти
с островного Афона…

* * *
И сны, и печали восстали
с зимою за вечным окном,
где небо расцветками стали
окрасило весь окоем.

С вершины все древо зальдилось
и снеги легли через край…
Есть где-то и Божия милость,
планиду же сам выбирай!..

И зимняя та плащаница
рассеет невидимо свет,
рисуя с тенями все лица,
скрывая возможный ответ.

Скрывая все грани печали,
потом проявляя опять,
морозное гало вначале,
едва начинает мерцать.

И шаг в эту зиму случится,
а может, лишь малый шажок,
и света летящая спица
для глаза возникнет, как шок!..

Памяти Э. Сокольского

Морозный вечер и смеркается.
И за окном опять зима…
С простудой лёгкой не считаешься.
Да вот такое синема.

Как время сложится за далями,
ты не увидишь, кружит снег,
а люди выглядят усталыми,
прошедший год, как тяжкий век.

Сейчас и ты перешагнешь его,
но все же не отпустит он,
не выйдет развязаться дёшево,
тебе навяжет смертный сон.

Ты кружишь долго вместе с соснами
в ночь новогодья между тем.
Летят снежинки, словно сносками
в конец страницы насовсем.

Эмиль, останься просто странником
в ещё незнаемых краях,
маршруты все твои за гранями,
и в птичьих
поднятых
крылах.

* * *
Яуза тянется зимняя,
плавно втекает под мост,
и обозначена линия –
белая, вставшая в рост.

Только клубится с морозами
легкий парок над рекой
и отмеряется дозами
или ложится строкой.

Так осторожно и камерно
с прошлым означена связь,
словно бы скрытою камерой,
съемка пейзажа велась.

Грибоедов

Уже с Москвой простился Чацкий
и автор послан в Тегеран,
где жребий жизни выпал адский
и смерть мгновенная от ран.

Шли облака и шли грузины,
сопровождая гроб в Тифлис,
поэт их встретил средь долины,
как сам сказал в «Записках из…»

И мгла с туманом над Россией,
и те же посох и сума,
и остается в прежней силе
концовка «Горя от ума»…

Поэт

Жизнь пытает на излом,
окружая бытом,
и в добре, конечно, злом,
в словесах избитых.

А потом еще – на спор
выдаст заявленье,
соберет она как сор,
образ поколенья.

Может девушку с веслом,
пионера с горном,
очевидно, есть облом
в том пространстве горнем.

Только если ты поэт,
то в воображенье
пронеси другим совет,
свет преображенья.

И за словом выходя
в древние поверья,
сохрани в себе дитя
посреди империй.

* * *
Декабрь заполняет карнизы
снежком полевой белизны.
И выдаст бессрочные визы
в страну, где рождаются сны.

Декабрь укрывает каналы,
хотя не замерзли они.
Прольются водицей в анналы
истории мерзлой огни.

А рядом колеблются тени,
сгущая фонарную мглу,
сквозь лики былых поколений
ведя световую игру.

От Пряжки, по мостику, к Мойке,
снег мечет свой почерк на лист
и город застыл, как в гримерке
играющий старый артист.

Декабрь – означает начало –
листы под один переплет.
И вот от причала к причалу
прошел навигацией лед.

* * *
Я гляжу на сосну,
замерзают слова,
неужели в войну
цифра-циферка два

нас уводит опять
за блокадную жуть…
Невозможно принять
как возвратный маршрут.

И шинельная ель
вся стоит на игле,
ну а снежная мель
и сама из нулей.

Кентавр

за край моста
кентавр последний
простучит копытцем

в пустоты осени
за речь за речку
за угол голый

в пустотах осени
как в брошенных домах
устроим выставку

не созданных картин
и фотографий уводящих
в негатив листвы

* * *
Насколько устала Россия
почувствуешь разве извне,
а эта идея насилья
давно опротивела мне.
Под снегом надгробья, могилы –
кладбище за год разрослось,
как будто оставили силы,
осталась лишь тихая злость.
Вы видели – плачет мужчина
без всякого признака слез?..
Наверно скрутила кручина
и это надолго, всерьез.
Прольётся опять половодьем,
весну открывая, апрель,
но водные эти поводья
не скроют шинельную ель.
И эти окрестные дали,
не скроют могильных крестов,
которые тоже устали,
дойдя до приречных мостков.
Поймешь ли за сменой пейзажей
о чем говорю я с тоской –
словами, молитвой и даже
вот этой подкожной слезой.