Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(31)-2023
Алексей Остудин
«на улице Остудина…»
Об авторе: Остудин Алексей Игоревич, родился в Казани 27 июня 1961 года. Учился в Казанском государственном университете на филологическом факультете 1985-1990 гг. Прошёл Высшие литературные курсы при Литературном институте им. М. Горького 1991-1993 гг. Активно публиковался с 1978 года в советских журналах и газетах. Выпустил десять книг стихотворений в издательствах Харькова, Киева, Петербурга, Москвы, Оренбурга и Казани.
Мимолётное видение
Вдруг такое найдётся в заначке –
словно вечер, морозный до слёз,
чистил зубы и окна залячкал
разноцветными брызгами звёзд,
занесённый Вселенной в сироты,
понимаю, мы с нею одне,
только месяц-подлец подсуропил
встретить образ любимой в окне –
будто лампа такого накала,
что и в космосе станет светло,
показалось – вослед помахала,
а она протирала стекло.
Вечный покой
С тобой мы были счастливы когда-то,
союзны, словно гжель и хохлома,
как говорил Шекспир, весь мир – палата,
а капельница – пища для ума,
невыносимый отпуск мой просрочен,
зато, смотрю, с луной накоротке
ты точно заходила этой ночью,
ещё свежи следы на потолке,
давай, алкать бессмертия на пару,
но даже все границы отворя
не светит мотыльку попасть в опалу
из твоего на шее янтаря,
косматыми огнями космос бредит,
от внутреннего холода продрог –
но выручают добрые соседи,
используя приставку, как предлог,
на классиков фантастики не сетуй,
дежурно будь готов и в этот раз
связать на спицах солнечного света
такую же планету про запас.
Простая арифметика
Советской прессы нет в продаже,
народ соскучился по догмам,
и киоскёр считает так же,
но пересчитывает долго,
вот воробьи, как стейки в стайке,
а вот пацан от няньки юзом
сбегает в трёхколёсном танке
из катетов с гипотенузой,
его судьба покрыта тайной –
в забое средней школы штольни,
он деревянный, оловянный,
и по краям стеклянный что ли,
тропой Ньютоново-Коперной
за Келдышем с Капицей следом,
учителям не портил нервы –
война всё спишет у соседа,
силён, как терминатор жидкий,
в плечах не суженый – саженный,
кровавой галочкой ошибки
отметил на полях сражений,
перетерпел развод на племя,
где Русский мир – такая сводня,
что не опережает время,
а создаёт его сегодня,
менял одежду не однажды,
давал врагу в мороз по роже,
всё в жизни есть – такое даже,
что и представить невозможно,
теперь, «Токаю» потакая
в бутылке, сдавшейся без боя,
гляди, как всё перетекает
одно в другое.
Браконьер
Из хоровода вышла вон
моторка с воем кофемолки,
грызут округу волки волн,
сверкают их зубов осколки,
окурок к небесам присох,
и спины тощие сутуля
торчат коряги «хенде хох»,
как перевёрнутые стулья,
в потёках мраморной смолы
сосна подрагивает густо,
когда плавник бензопилы,
под ствол подныривает с хрустом,
тебе же, якорю под стать,
на банке катера бессменной,
срываться в воду, аки тать
от правосудия безмена,
и, на причале каждый раз
встречаясь с конкурентом грубым,
следить за выраженьем глаз,
на всякий случай, стиснув зубы.
Генеральный прогон
На складе всё давно до нас украдено,
шум действия налаженного стих,
кривые ножки буша, рожки байдена
оставшиеся в памяти от них,
намерений дорогу в новый рай мости,
предел чистейшей прелести смещён,
доведены историей до крайности
Китай уже, а Индия ещё,
хоть ураганы шарик наш обшарили,
не ослабел к искусству интерес,
в партер спустились оперные арии
с галёрки со смычком наперевес,
в их обществе не место отмороженным,
одни в военном хоре перемен
рассолом запевают, как положено,
другие держат шире свой Кармен,
дойдёт ли по горячке, что профукали,
здесь каждый винтик гайкой увлечён,
и, с кондачка, контральто ли, профундо ли –
скрипичным не дотянешься ключом,
пусть подождёт везенье лотерейное,
пока попавшим в этот переплёт
машина не упущенного времени
ворованную музыку вернёт.
После бала
На снимке январь получился нечётко,
как-будто присыпан кокосовой стружкой,
Бессмертный Кащей оказался девчонкой,
а Золушка – мальчиком на побегушках,
фотограф и сам небольшого росточка
зато начинается сказка простая,
где Золушка с пальчик родился в рассрочку,
и в полночь последний платёж наступает,
в консервном сиянии ветра сквозного
исполнена золотом килька в томате,
Калигула, Наполеон, Казанова –
я тоже скучаю по нашей палате,
комета Галлея, хвостом помаши мне –
соринку смахни мне, а то проморгаю,
обычно запчасти дороже машины,
не катит поэтому правда нагая,
проскочишь на красный – включи перемотку
туда, где ракеты из «града» Петрова,
подайте калеке на царскую водку,
кончайте бесцельно топтаться у трона.
Юбилей
На солнце уши, на просвет, пушистый хвост трубой,
ни планов наперёд, ни смет – причаливай к любой,
сегодня каждая почти ступенька, как педаль,
с табло упрыгали очки, и задохнулась даль,
и, сослепу, неповторим твой сказочный мирок –
Нуф-нуф, Ниф-ниф, Наф-нафталин в шкафу, где серый волк,
всё больше с дамами «динам» и визга поросят
на улице Остудина из дома 60