Андрей Санников

На стоянке гостиницы «Лес»

Об авторе: Андрей Юрьевич Санников – поэт. Родился в 1961 году в г. Березники Пермского края. По образованию – историк религии. Один из создателей УПШ (Уральской поэтической школы). Лауреат литературных премий, публикуется в России и за рубежом.

* * *
– Ты тревожишься?
– Нет, ведь Господь меня любит.
Он всегда мне даёт, то что я попрошу
и когда уже больше желаний и горя не будет –
Он начнёт просто слушать, как я здесь дышу.

Ничего-ничего, хорошо, что всё так и случилось.
Так должно было быть, я сначала про это не знал.
А теперь я увидел подробно, что всё получилось –
воробьи, берег речки и ветер, что вдруг перестал.

* * *
Превосходная осень мне смотрит в лицо
и, ладонями взяв за затылок, целует
прямо в очи сухие, еще и еще,
а потом говорит, что меня не забудет.

Говорит, что изменятся эти дома,
эти руки и листья, а из остального –
ничего и не нужно, настанет зима,
будет жизнь, но иная – La Vita Nuova.

* * *
Он говорил спокойным голосом:
Теперь уже недалеко.
Везде налито молоко –
в цилиндрах, в усеченных конусах,
в античных статуях, в березах.
Мир завершился. Вышел весь.
И кровь осталась только здесь –
вот в этих трех некрупных розах.

* * *
У счастия и горя – у обоих
мы дети. И ребёнок взрослых ждёт.
Уже и всё равно, кто к нам придёт:
и горе к одинокому – споёт,
и счастие к безрукому – умоет.

* * *
Ты устал, оставил Тойоту на стоянке гостиницы «Лес».

С тобою здоровается подросток (ай, знаю!).
– Саша, привет! Денег надо?

– А вы уже умерли?
– А ты из-за этого огорчался?
– Я плакал.
– Мой хороший. Нет, я живой.

Ну, нормально.

Реки

I.
Моя мама из города Плёс.
Это на Волге.
Когда начинался ледоход –
в их двухэтажном набережном доме всё время стоял грохот.
И они улыбались друг другу.

II.
Мы шли на катере вверх по реке Вишера.
Отец был за рулём.
Весь день мы шли на север.
Солнце начинало садиться слева, отец сказал:
Приготовься!
И я увидел справа огромную стену известняка, высотой
в сто метров, бесконечной длины.
Она была розовой в лучах заходящего солнца.

III.
Мы сидели на берегу крохотной речки Зырянка.
Мы тебя здесь сделали! –
сказал отец,
а мама стала смеяться.
Да, в августе.

IV.
Вот как я хочу поступить –
приехать в Чердынь,
войти в Колву по грудь.
И бросить в воду свои книги, все, какие написал, по одному
экземпляру,
одну за другой.
И река потащит их вниз.
Какой кайф!

Реквием

I.
как будто идёшь сквозь мягкое время
раздвигая лицом
мягкие-мягкие
ветви ивы, ветви ив
мягкие-мягкие
сколько же их
куда ни свернёшь –
не свернёшь, а
по-прежнему
мягкие-мягкие ветви раздвигаешь лицом

II.
и не то, чтобы темно
но не светло
я понял, понял
на что похоже –
на тёплый ливень ночью в Смоленске

III.
каждый раз, как посмотрю на руку –
на ней другие часы
это значит я жив
потому что у мёртвых
одни и те же часы на руке
а у неродившихся на руке ничего

IV.
слышишь, слышишь? –
и оборачиваешься внутри себя
откуда ты говоришь теперь
кто ты теперь
какое лицо
у тебя теперь
всё ли у вас хорошо
кто из вас уже умер, а кто смеётся
и поправляет одежду

V.
и пыль, если смотреть на неё
занята своим делом
как город днём
вся разная
вся об одном и том же

VI.
бесконечный
поезд железный идёт идёт
бу-бум бум
бум
надо мне перейти на ту сторону
а он бум бу-бум
бесконечный
нет, не бесконечный
буду ждать, не волноваться
на откосе железнодорожной насыпи
в зелёной траве по щиколотку
в чёрных кроссовках
бум бу-бум

Солдатские песни

1.
среди дощатых пирамид
покрашенных зеленой краской
стоит железный вертолет
а в нем какой-то идиот
наполовину скрытый маской

он то глядит то не глядит
и он то дышит то не дышит
не приведи – он нас услышит
и Бог не приведи – взлетит

2.
это золотая медсестра
у нее из золота прическа
у нее из золота рука
у нее из золота расческа

только знаешь – у нее глаза
из другого сделаны металла
из простого серого свинца
и она ни разу не моргала