Михаил Гундарин

Фениксы с халкедрами и другие жар-­птицы

Обзор поэтических сборников Клементины Ширшовой, Елены Янушевской, Светланы Васильевой

Прошли те времена, когда для поэта считалось совершенно необходимым владеть культурным запасом – знать классиков, уметь протягивать нить из настоящего в прошлое. В общем, обладать умением существовать в универсуме Большой Культуры. Впрочем, миновали и времена постмодернистской игры, для которой культура не более чем полигон – как и времена, когда модным было отвергать культуру и гордиться своей «дикостью», брутальностью, преимущественно вымышленной. Времена-то прошли, а их пережитки остались. Ну да мы не об этом.
Мы о культуре. О ее подлинных носителях. В данном случае – носительницах. Уж не знаю, не будет ли нарушением нынешних этических кодексов, если я предположу, что именно поэзия авторов-женщин сегодня нам дает примеры верности культурным ориентирам, хорошей в данном случае идейной консервативности.
Три недавних сборника (все 2023 года), попавших в наш обзор, на первый взгляд не имеют ничего общего между собой. Их авторы принадлежат к разным поколениям, ориентируются на разные образцы, но, как представляется, понятие культуры для каждой является важным и во многом определяющим. Так сказать, все они пытаются поймать жар-птицу мировой культуры. Посмотрим, как они это делают!
Кажется, менее всего культурные универсалии волнуют Клементину Ширшову (книга стихов «Страшный человек», Москва, издательство «Синяя гора»). Мир автора как будто исключает существование за ним некоего тайного пространства, он весь на поверхности, состоит из сугубо будничных, не просто бытовых, но насильственно погруженных автором в «наличное бытие» черт и складок. Такому впечатлению способствуют и преимуществественно нерифмованные тексты, собранные в книге. Наш нынешний верлибр (в широком смысле, то есть, нерифмованное и не силлабо-тоническое нечто) больше всего подходит для создания коммерческих каталогов – перечисления всего и вся, включая не только предметы, но и собственные части тела и\или состояния-настроения. Но это к слову.
Тем более, что если внимательно приглядеться – в стихах Ширшовой появляется (проявляется, проступает сквозь повседневность) настоящий, подлинный мир. А все внешние приметы существования только кажутся чем-то весомым, грубым, зримым – на самом деле они не более, чем тени.

Не правда ли, история знакомая каждому? «Тебя как подменили», – говорит обиженная девушка охладевшему к ней любовнику. «Да связи не было, телефон сел…» – оправдывается в ответ тот (или та). Но дальше мы видим иное.

Вот так история! В дело вмешивается некий Хаос, даже не попавший в классический свод мифов. Древнее хтоническое «нечто» показало свои щупальца – и проделала такое в рецензируемой книге не раз. В сборнике вообще много мифологии, а некоторые вообще кажутся переложением известного с детства произведения Куна. Причем из первой части, касающейся сотворения мира.

Книга, напомню, называется «Страшный человек», и автор хочет разобраться во многом дейстительно малоприятном, что живет в людях (в самом себе в первую очередь) – но удачнее всего получается, когда она использует для этого не психологию, а мифологию или философию.

Такой антипсихологический, основанный именно на культурном анализе подход к личности представляется более перспективным – вспомним, что, по словам Делеза, в писательстве присутствует попытка сделать жизнь чем-то большим, чем персональная жизнь, освободить жизнь от того, что держит ее под замком. А лирическая героиня Ширшовой очень резка, она бунтует, упомянутый замок хочет сорвать немедленно и сразу. Может быть, тут ей способна помочь как раз философия, а не яркий порыв?
Мы вспомнили философию – самое время перейти к сборнику Елены Янушевской, которая и преподавала философию (в МГУ, между прочим), и написала немало философских-культурологических эссе. В общем, это сразу чувствуется по стихам, вошедшим в книгу «Свет остается» (Москва, издательство «У Никитских ворот»). В них мы, конечно, не найдем поучений и рассуждений. Но найдем философию принятия мира и себя. Собственно, перед нами история, процесс этого принятия. В нем автор обращается именно к философским аргументам. И тогда мы видим такой, например, пейзаж, переходящий в мысли о жизни (этот прием в книге встречается нередко). Приведем стихотворение полностью:

Конечно, на облака смотрит философ – а вот думает о жизни, вспоминает о чем-то своем, отнюдь не мудрец, а просто женщина. Бесшовное соединение почти в каждом тексте сборника этих двух начал производит сильное впечатление. При этом и картину, описанную выше, согласитесь, мы все увидели вполне зримо. То есть – тут в одном лице и философ, и женщина, и художник.

Звучит вроде бы даже анекдотично – а ведь и правда такое бывает! Может быть, бывает исключительно такое: вдруг в бытовом факте открывается смысл.
Менее удачно, на мой взгляд, выходят, когда философские термины покидают свои Эмпиреи и вторгаются в обыденность. Просто те, для кого, в отличии от автора, невозможна легкость такого перемещения могут почувствовать сделанность, заданность его, ломающего внутреннюю стиховую гармонию. Вот как здесь:

Но, к счастью, автор от такого прямого сопоставления, как правило, воздерживается,ь ограничиваясь намеками и плавным (в ее стиле я бы сказал «имплицитным») наплывом ассоциаций.
Ну а мир лирической героини Светланы Васильевой (книга «В одной лодке», Москва, издательство Academia), кажется, уже покинул пределы быта, растворяясь в пространстве кульутры. Не случайно в издательской аннотации упомянут Олег Чухонцев и его слова о «культурной» поэзии.
Сборник Васильевой разнообразен жанрово, причем это жанры «видные», с определенными жанровыми особенностями. Так, один из разделов книги (а всего их 10) составили стихотворные сказки. Ну, скажем точнее: стихи с переосмысленными сказочными персонажами. И здесь мы также находим следы самых разных культурных слоев. Да еще и какие следы – заметные, что называется, издалека, яркие! Так, начавшийся традиционно-прибауточно стих про Курочку, оборачивается чуть не Апокалиписисом и уж точно – митингом различных «куроподобных» существ

Кто это такие, и к чему ведут эти песни – мы можем узнать из апокрифической Книги Еноха. Ни более, ни менее! «Два духа летят в образе двух птиц – один подобен фениксу, второй – халкедре. Лица у них львиные, ноги, хвосты и головы – крокодильи, окрашены они цветами небесной радуги; величиной по девятьсот мер, и крылья у них ангельские… Тогда феникс и халкедра начинают петь стихи. И все птицы на земле бьют крылами, радуются Дающему свет и поют каждая своим голосом: Идет Дающий свет и дарует его Своей твари». Такую длинную цитату я привел, чтобы показать – глубокими ассоциациями полны все стихи сборника.
Вот еще один «жанровый» раздел – песни. Называется он «Злые щели» – это по Данте. Так что тут песни не в смысле Высоцкого или Пугачевой, но в смысле «Божественной комедии», тем более что и написаны они, натурально, терцинами.
Вообще, имен великих предшественников и современников в книге много. Некоторые в виде эпиграфа (тут особенно популярен Александр Блок). Некоторые – в виде посвящений, например Вадиму Абдрашитову и Василию Аксенову. Встречаем мы, например, и стихотворение с названием «Слезная молитва Ефрема Сирина».
Хочется отметить, что для Васильевой чужие стихи, жизнь классиков и литературных персонажей (например, Анны Карениной) составляют поэтический воздух, которым она дышит легко и естественно. Вторая реальность, реальность Мировой Кульутры для нее, пожлуй, и привлкательнее и реалистичнее первой – нашей, бытовой.
Приведем в доказательство восьмистишие «Бельведерский торс», включенное в раздел «Путешествие по Риму с сыном». Здесь моментальная картинка уводит автора и всех нас далеко в историю, да и вообще – в миры иных измерений…

Примечание:
Михаил Вячеславович Гундарин, род. в 1968 году. Поэт, прозаик, литературный критик, редактор. Живет в Москве.