Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 2-2014

Поэты Костромы

Стихотворения

«На наш лично взгляд, плох тот человек, который не писал стихов…»

Василий Розанов

«Я благодарен Костроме за её несуетность, за её тишину, за её книги, за правоту и свободу её университетов, за её суровость и доброту, за её читателей. Я благодарен русской провинции за уроки стойкости и скромности, за мудрость и консерватизм её живой жизни. Я верю, что провинция в некотором роде провиденциальна.

Игорь Дедков

Елена Балашова

* * *
На зимнего Николу иду я к дядьке в гости,
А дядька – алкоголик. Он жизнь свою пропил.
Шагаю я по тропке, шагаю через мостик,
Ну, мостик – это громко: дощечка без перил.
У дядьки пусто в доме. Уехала старуха,
А нынче – именины, а сердце чем согреть?
И нынче он, конечно, как и всегда «под мухой»,
Некрасова прочтёт мне, и песни будет петь.
Мне грустно и печально в его холодном доме
И, если откровенно, не хочется идти.
Но думаю, что если… Ну кто, скажите, кроме?..
К нему одним пьянчужкам бывает по пути.
Несу ему гостинец – пирог с вареньем, сладкий,
Но жизнь его вареньем, увы, не подсластить.
Он скажет мне: «Ну, видишь: всё у меня в порядке!
А чаю не хочу я. Я водку буду пить».
…Мой дядька, дядька Коля, был правда алкоголик,
Но на его могилке в траве цветы цветут,
И никуда не деться мне от сердечной боли…
Над ним кукушки плачут да иволги поют.

Юрий Бекишев

Прощание с домом

Пока ещё не посох, не сума
и в щели крыш просвечивают звёзды,
восславим наши хрупкие дома
и под карнизом ласточкины гнёзда!

Восславим фортки с выбитым стеклом,
площадки лестниц с выводком кошачьим,
трубу печную и ведро с углём,
своё житьё, где мы хоть что-то значим.

И иногда вдруг заорёт петух,
когда-то в жертву принесённый дому.
Наш дом снесут, но обострённый слух
всё будет внемлить птице-домовому.

И век любой — парад архитектур
иль что-то наподобье. И, быть может,
и каменщик придёт, и штукатур,
и новый дом на этом месте сложат.

Ну, постоим ещё чуть-чуть совсем,
оглядывая всё, и — выше, выше…
И уходи совсем, иди — со всем,
и с петушиным гребешком над крышей!

Александр Бугров

* * *
У цирка платная стоянка.
Пейзаж и в полдень неказист.
С афиши видит египтянка,
Что мимо смотрит гимназист.
В таком просторе измеренья
Друг друга плохо сторожат.
На площадь Мира в это время
Гулять выводят медвежат.

В тени лучины мандаринка
Как чайхана у блокпоста.
И от Калиновского рынка
До Гефсиманского скита
Пять-шесть окаменевших капель
Не в такт подрагивают, чтоб
Фиксировал видоискатель
Покоя барственный озноб.

Ольга Колова

* * *
В деревнях гуляют сквозняки –
Ветхих изб непрошенные гости.
Одичалый ветер на погосте
На кресты кидается с тоски.

Воет в исступлении… По ком?
По умершим или по живущим –
Кто ушёл на поиск доли лучшей,
Наспех окна ослепив крестом?

Это крест судьбы. Невзгод и бед,
Это крест крестьянской тяжкой доли –
По окошкам изб, чтоб не кололи
Их глаза упрёком горьким вслед.

Покосились избы с той поры,
Взяли верх над всем бурьян с крапивой.
Старая часовенка с горы
Смотрит вдаль печально-сиротливо,

Горестно и скорбно, словно мать,
Потерявши деток неразумных.
Кто увёл их? Как теперь искать
В городах и суетных, и шумных?

Беспрестанно молится за них:
Больше ли нашли, чем потеряли?..
Ветер над горой притих и сник:
Улыбнётся им судьба? Едва ли.

Но моё село ещё живёт
В стороне от взлётов и падений.
Я молю: пусть воли не согнёт
Шквальная волна нововведений.

Евгений Разумов

* * *

Памяти Л.Н.Аристовой

Бабушка Люба, земное «уа»
в люльке горланю не я ли?
… На фотографии жёлтой слова
выцвели, что написали.

Этой дубовой аллеей брели
к бывшему барскому дому
в этой глуши или этой дали.
Бабушка милая, кто мы?..

Падали желуди с неба. Ага?..
Птицы сквозь церковь летели.
Там за тобою стояли века,
бабушка… Через неделю

папа и мама меня заберут
в город за сто километров.
«Это же рядышком, это же тут!..» –
бабушка, шёпот мой ветру.

Твой сундучок через несколько лет
тоже приедет с тобою
в город, где я оседлал драндулет,
где я скворечники строю.

И поживём еще годик-другой
вместе мы за занавеской,
дом городской подпирая клюкой,
бабушка, в комнате детской.

Бабушка Люба, земное «ау»
выведет к этой ограде,
к этой сосне, под которой стою,
крест деревянный твой гладя.

5.2.2010

Сергей Потехин

* * *
Аминь, Любовь моя, аминь.
Аминь, голубка золотая.
Аминь, плакучая полынь
И снег с печатью горностая.

Остановилась карусель,
Но есть вращения иные.
Щедра разлучница-метель
На откровения ночные.

По звёздам сверены часы,
И холодок застыл в гортани.
Рычат взлохмаченные псы
Перед последними вратами.

Аминь, Любовь моя, аминь.
Тепло развеяно по свету.
Течёт заоблачная синь
По ледяному амулету.

Размыты скорбные тона
Нерукотворной Божьей гжели.
Кто доказал, что жизнь одна?
Ах, неужели, неужели?

Когда морозные огни
Скуют нас цепью превращений,
Спаси себя и сохрани,
Мой неподкупный, чистый гений.

Аминь, Любовь моя, аминь.
Ты – вечный страж моей пустыни.
Зачем щемящая латынь
Непонимающим латыни?

Людьми построенный причал,
А недостроенный – тем паче,
Каких бы благ ни обещал,
Своей не выполнит задачи.

Полынный стебель разломлю,
Пущу по ветру пыль и крохи.
Щадящей боли не молю,
Приемлю боль твоей эпохи.