Юлия Белохвостова

Из августа без остановок

Стихи

Живет в Москве. Окончила МГУ им. Ломоносова, филологический факультет, специализация – древнерусская литература. Публиковалась в коллективных поэтических сборниках, альманахах, журналах «Кольцо А», «Книголюб» и др. В 2012 г. вышел сборник стихов «Мне не идет весна» (издательство «Тровант», Троицк). Организатор поэтических вечеров «У Красного рояля» в Третьяковской галерее (2009­2012 гг.). Участник поэтических фестивалей: Волошинского в Коктебеле, «КУБ» в Красноярске, «Поэзия на Байкале» в Иркутске, «Петербургские мосты» в Санкт­Петербурге.

* * *
От тебя сегодня холод,
даром, что жара
плавит в крышах пыльный город
пуще, чем вчера.
Даром, что себе твержу я
сонные слова:
хватит в губы поцелуя
аккуратного,
чтобы лето стало летом,
сон остался сном.
День и ночь лежат валетом
за моим окном.
Стекла тают в белых рамах –
тридцать два в тени.
Универ кардиограммой
проколол зенит.
Синусоидные ритмы
от жары частят.
Не плетутся в сети рифмы,
толку в тех сетях –
рыбы слов твоих прохладных
ускользают прочь.
Ну и ладно, ну и ладно…
Лето, жарко, ночь…

Крымское варенье

*
– Галя, что ты тут посадила? что это цветет так красиво?
это слива?
– Сама ты слива! Это у меня тут абрикоса.
Вот приедешь осенью – созреют ответы на твои вопросы.
– А говорят, в Крыму не зреет, не успевает?
– Это в Судаке, у них там заморозки в мае,
а у нас тут теплее в Коктебеле,
созревают такие… вы таких в Москве и не ели.
– А я приеду осенью. Может, и не одна…
– Вот и приезжай, покажешь, в кого ты там влюблена…

**
Если уж не получится жить с тобой в маленьком домике,
у самого синего моря, просыпаясь под шум волны,
под крики чаек и торговцев рыбой, одинаково громкие,
одинаково рвущие полог утренней тишины…

Если уж не получится рвать абрикосы медовые
с ветки, под тяжестью стольких солнц склонившейся прямо в окно,
вынимать из них косточки («аккуратнее, бестолковые,
поломаете мне абрикосу, куда потом, на вино?»)…

Если уж не получится стать тебе тихой гаванью,
наварю варенья, разолью по банкам сироп густой,
а зимой позову тебя в гости и к чаю с травами
загустевшее крымское солнце поставлю на стол.

Жара

выбери дерево, вокруг которого нарисуем тень –
мне все равно, под каким из них пережить этот день,
под каким из них переспать эту ночь, переждать до утра,
когда к обессиленным листьям вернутся ветра,
когда потухнет жара.

выбери реку, которая воды несет в океан,
выбери воду любую – озеро, пруд, городской фонтан,
мне все равно, в какую из них входить и в который раз,
лишь бы вода была холодна, утешая нас,
лишь бы сама не зажглась.

выбери день недели, когда будет время смотреть наверх –
мне все равно – понедельник, среда, как всегда – четверг
после дождя, который на головы выльется из ведра,
так, что мы станем гадать, головы вверх задрав,
когда вернется жара.

Перевод с рыбьего

Так заглядишься в глубокую черную воду,
словно глазами ощупать пытаешься дно,
словно мучительно ищешь слова перевода
с рыбьего на человечий, понятный, родной.

Так намолчишься, намаешься этим молчаньем,
словно оно тяжелее гнетущей вины
всех мастериц виноватого взора и камнем
тянет ко дну, где такие же камни видны.

Где намывает теченьем песок, укрывая
бледных утопленниц, канувших в воду без слов,
в мертвой воде без следа растворилась живая –
не остается на смерти от жизни следов.

Ближе и ближе к воде наклоняясь бездвижной,
словно расслышать пытаясь ее немоту,
так и нырнешь, только охнуть успеешь неслышно,
только ладонь поднесешь к удивленному рту.

Из августа без остановок

Август уже не прячет свои капризы –
плачет над каждым павшим с зеленой кроны.
Золото шлют вагонами по лендлизу,
доверху сентябрями полны вагоны.

Без остановок, мимо ольховых станций,
мимо озер, захваченных камышами,
лето уходит, лету нельзя остаться,
так бы и мне остаться не разрешали.

Но друг от друга мы до утра не дальше,
чем долетело б яблоко, брось из окон.
Самое спелое выбери из упавших,
самое сладкое, с мятым коричным боком.

Выбери из оставшихся дней зеленых
самый созревший, чтобы опять родиться,
чтобы неровным почерком без наклона
кто-то тебя вписал на свои страницы.

Московское море

Когда этот мир выцветает, становится желто-серым,
она говорит «бывает», а он ей в ответ «наверно».
Она говорит «проходит», а он ей в ответ «наверно»,
и чинит свой пароходик на море, где-то под Тверью.

А ей и в Москве не скучно. Пока дождь танцует джигу,
на мягкой диванной суше она загорает с книгой.
Паркетные волны стонут, по ним проплывает бригом
бамбуковый чайный столик времён китайского ига.

Куда-то под Тверь с тревогой уносятся крики чаек –
они поделить не могут остатки печенья к чаю.
Она к середине пьесы не помнит, что там в начале
и думает: интересно, а как он по мне скучает?

В гостиной стихает ветер, запутавшись в длинной шторе.
А что он теперь ответит, причалив к ней в коридоре,
когда его пароходик, пускай на одном моторе,
вернется в тихие воды её Московского моря.