Борис Кутенков

* * *
Как с далёкой войны да с чужой стороны,
из донецкого пекла, из ада
мать солдата погибшего ждёт на блины,
ставит тесто – и нет ей возврата;
меж мирами качает небывших внучат,
призывает заблудшее чудо,
а закроет глаза – и сквозь кухонный чад
слышит горькую весть ниоткуда:

– Мне язык размололо в неравном бою,
обожгло тишиной и латынью;
в нём теперь водопады и флейты поют
и пекутся хлеба золотые;
а в хрящах – аравийские воды стеной,
протекают сонорные звуки;
не протягивай руки для жизни земной –
что-нибудь о судьбе, о разлуке;
всё, что было моим – в закромах сожжено,
просияло, пропело над бездной,
только в голое небо, как в пашню – зерно,
звук распахнутый, стон бестелесный.

– Эй, Земля! – и в ответ – перекличкой земель:
– Я убит под Луганском, Донецком;
вырви с мясом у хаоса мне колыбель,
облеки в распашонки, как в детстве,
чтобы видеть, к родимому лону припав,
в ноте предгрозового покоя,
перевёрнутый мир – натяжение прав –
и другое, другое, другое.