Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 4-2014

Дина Бурачевская

Скачет сердце в сундуке
Стихи

Детский поэт. Член Союза писателей Москвы.
Родилась и выросла в Рязани. Окончила Рязанское музыкальное училище.
Многочисленные публикации в российской и зарубежной периодике («Весёлые картинки», «Вечерняя Москва», «Дошкольное образование», «Ералаш», «Костёр», «Кукумбер», «Литературная газета», «Миша», «Мурзилка», «Новая газета», «Пионер», «Пионерская Правда», «Простоквашино», «Таллинн», «Урал», «Фонтан», «Чиж и Ёж», «Чудеса и Приключения – детям», «Читайка» и др.), в коллективных сборниках и альманахах издательств «АСТ», «Водолей», «ДЕТГИЗ», «Махаон», «Оникс», «РОСМЭН» и др.
В 2011 г. в издательстве «ФОМА» вышла первая книга «Салют из тысячи огней».

Чайник

Над полем, усеянным хлебом,
В райцентрах видали и сёлах:
Плыл розовый чайник по небу,
Плыл чайник по небу весёлый.

Назло Архимеда закону!
Науке всей закостенелой!
Казался себе он грифоном,
А может быть, лебедью белой,

Когда, раздвигая пространство,
Он соколом в небо взвивался!
В священном стремительном танце
Об землю сырую кидался!

В нём было большое искусство,
В нём ангелы звонкие пели,
Кипели в нём мысли и чувства,
В нём страсти большие кипели!

Но три перелётные птицы,
Что много на свете видали,
Посмели весьма возмутиться,
Что чайники в небе летали!

Чтоб в небе, где звёзды и ветер,
Где космоса сизые дали,
Где солнце единое светит –
Чтоб чайники в небе летали!

… А я каждый вечер мечтаю,
Чтоб в звёздной небесной кадрили,
Чтоб чайников лёгкие стаи,
Чтоб чайники в небе парили!

Феи

Над лесом кружили,
Друг друга пихая,
Хорошая фея
И фея плохая.

Одна воздвигала,
Другая – крушила,
Одна поджигала,
Другая – тушила.

И к ним прилетали
И ветви качали
Веселые птицы
И птицы в печали.

И к ним приплывали
Сквозь бурные воды
Красивые рыбы
И рыбы – уроды.

И с ними кружили
В стремительном танце
Хорошие дети
И дети – засранцы!

Гном

Через речку, через дом,
Через бабушкин сарай
Перешагивает гном –
Поскорей увидеть рай.

Перешагивает дом,
Перешагивает два!
Очень крупный, видно, гном
И не с крыльями едва!

Раздвигая облака,
Продираясь напролом,
Через рощи и луга
Перешагивает гном.

Скачет сердце в сундуке,
Скачет, мечется, дрожит.
Рай увидел вдалеке –
Рай увидел и бежит!

А когда совсем исчез,
Всё вокруг разворотив,
Долетело вдруг с небес
Нечто будто бы мотив.

В нём про речку и луга
И про всё, что там в раю…
Не смотри на облака –
Это я тебе пою…

* * *
Помню запахи больницы,
Голубой приём-покой.
Вытирала кастелянша
Пыль костлявою рукой.

На ступеньках собирала
Кашу медленно сестра.
Убирала покрывала
Кастелянша до утра.

Мои вены слишком тонки –
В них попасть вам не дано…
Сквозь рентгеновские плёнки
Смотрит бабушка в окно.

Ходит дедушка уныло,
Изучая коридор.
Сколько лет тогда мне было?
Не припомню до сих пор…

Щенок

Взгляните сзади на щенка –
Он просто создан для пинка!

Люблю я всех мужчин на свете

Люблю я всех мужчин на свете,
Но не вульгарно, а светло.
Они, наивные как дети,
Не знают, как им повезло.

Я их расставлю, словно шашки,
На равнобедренной доске
И научу ходить с отмашкой
С глазами влажными в тоске.

Я их границы не нарушу
И за собой не уведу,
Я буду яблоней и грушей
Цвести всем бабам на беду.

Царевна

Из прошлой жизни виденье:
Я знатной была царевной.
И было в моём владеньи
Полцарства и полдеревни…

И гуси гуськом ходили,
Качая-кичась боками.
И рыбу в реке ловили
Не сетью, а так – руками.

Плыла я в ладье чинно,
Сжимая цветов охапку.
Кричали «ура!» мужчины
И в небо кидали шапки.

А я попивала кофе,
Тайком на мужчин глядя,
Роскошной была в профиль,
Изящной была сзади…

Из прошлой жизни виденье
Застряло комком в глотке…
Полкухни мое владенье –
Налей-ка ещё водки!

Сеньора

Сеньора, утро на дворе…
Какие сливы в январе?
Какие мидии с утра?
Сеньора, вам домой пора!

Вас ждёт зарёванный супруг.
Он хмур, взволнован и упруг…
Вы были сказочны вчера…
Сеньора, вам домой пора!

Ваш взгляд, как выстрел, прогремел.
Я оробел, я онемел!
Теперь в душе моей дыра…
Сеньора, вам домой пора!

Пастораль

Нездешняя картина,
Чарующий рожок…
Когда же ты, скотина,
Придёшь на мой лужок?

Пощиплешь мои травы,
Губами теребя…
Равнины и дубравы
Тоскуют без тебя!

То зной, то паутина,
То мелкий, липкий дождь.
И только ты, скотина,
Тоску мою поймёшь.

Я стисну твою шею,
И ты ответишь: мууу…
И вырою траншею
Я к сердцу твоему.

Угаснет луч сиротский
И ринется гроза!
Люблю твой облик скотский
И мутные глаза!

Письмо любви

Представьте, я слон –
Аполлон Бельведерский!
Я дико влюблён,
Я безумный и дерзкий!

Когда моросит,
И свирепствует холод,
Печально висит
Мой морщинистый хобот.

А если кричит
Моя страсть в этот ливень,
Призывно торчит
Мой единственный бивень!

Жую карандаш,
И желаю Вас зверски!
Покорнейше ваш,
Аполлон Бельведерский…

Немытая груша

Я съела немытую грушу.
Прости, дорогая утроба.
Азы гигиены нарушив,
В себя я впустила микроба.

Ни палкой его, ни двустволкой
Не выгонишь прочь, паразита!

– Послушайте, вы к нам надолго?
Проездом? Пролётом? Транзитом?

Проходит минута, другая.
Повысилась температура.

– Я к вам навсегда, дорогая,
Я ваша вторая натура.
Я ваше залётное счастье,
Я ваша убойная сила!

Рвало меня дико на части,
По комнате вихрем носило…

И пусть мне противно и грустно,
Пусть гложет микроб мою душу,
Была восхитительно вкусной
Немытая спелая груша!

* * *
Наполнен страхами и рисками
Мой мир вражды и беспредела…
Вот тётенька с большими сиськами
Меня слегка собой задела.

И наклоняется прохожий:
– Ах, что с тобой случилось, детка?
А я, с заплаканною рожей,
Лежу как сломанная ветка.

По мне проехалась маршрутка –
Водитель даже не заметил.
Гляжу встревоженно и жутко,
И надо мной смеются дети.

Гулять выводят спаниеля –
В меня пописал он печально.
И вот уж видятся тоннели,
И свет сияет изначальный…

Среда, а может, воскресенье,
И воскресаю я, икая,
А из окна несётся пенье,
Что жизнь короткая такая…

Владлену Гаврильчику

Вы гений вы волшебный принц
Никто не стоит ваш мизинц
Я б не вставала бы с колен
Всё лепетала бы Владлен

Вы луч сияющий из мглы
Вы жизнь на кончике иглы
И мыслей ваш высок полёт
От них вселенским отдаёт

Вы гений вы волшебный принц
Я приберёг для вас гостинц
Старинный бронзовый значок
И пятизвёздный коньячок

Я предан вам и восхищён
Могу сказать всего ещё
Могу сплясать для вас гопак
Пойти за вашу честь в атак

Арендовать вам стадион
И оборвать для вас пион
Но вы не слушаешь меня
Какая всё же ты свинья

Не хвалите поэтов

Не хвалите поэтов,
Будьте с ними прямы.
Не пишите портретов,
Не давайте взаймы.

Не читайте их книги,
Не дарите цветы.
Пусть им видятся фиги
И куски пустоты…

Не кормите их вкусной
По утрам колбасой.
Пусть поэт будет грустный
И немного босой.

Ведь на сытый желудок,
Принимая на грудь,
Может каждый ублюдок
Сочинить что-нибудь…

Дверь

Я дверь свою скрипучую
Корябаю и мучаю.
Войти в неё и выбежать
Нормально не могу.

И как страница книжная,
Манящая, подвижная,
Живёт она, открытая
И другу, и врагу.

Ну что же, Маши-Ксении,
Давайте без стеснения.
Входите, Лев Григорьевич,
Легко и невзначай.

Пусть Гали и Георгии
Устраивают оргии –
Всегда найдётся булочка
И ароматный чай…

Вот утро виноватое
В окно вползает ватою,
Пошёл звонить в милицию
Измученный сосед.

Стаканы недопитые,
Мобильники разбитые,
И на двери катается
Забытый кем-то дед.

Стройка

В пыли,
В грязи –
Пили,
Грызи!

Виктор Лунин

О стихах Дины Бурачевской

О Дине Бурачевской писать интересно, потому что в её стихах сочетается несочетаемое. В них есть одновременно и лирика, и пародия. Дина и плачет, и смеётся, и великолепно хулиганит. Её взрослые стихи написаны по форме так, будто они детские, но как же далеки они от детскости! Вот, казалось бы, по названию детское стихотворение «Чайник». Его могла написать только женщина, столько в нём воздушности и красот:

Плыл розовый чайник по небу,
Плыл чайник по небу весёлый.

Но ещё в нём – смешливая перекличка с Лермонтовым: «В нём ангелы звонкие пели» и с Горьким: «Он соколом в небо взвивался». И в духе Пригова сознательно неправильное построение фраз, создающее какое-то ёрническое настроение:

… А я каждый вечер мечтаю,
Чтоб в звёздной небесной кадрили,
Чтоб чайников лёгкие стаи,
Чтоб чайники в небе парили!

В результате возникает перекличка со старинной русской частушкой: «По реке утюг плывёт». Достигается этот неожиданный эффект внутренним подтекстом стихотворения.
Да, Бурачевская во многом продолжает линию Даниила Хармса или Олега Григорьева. Абсурд – её стихия. Иногда это абсурд по форме, иногда – по смыслу. Чаще – и то, и другое вместе. Есть он и в стихотворении «Наполнен страхами и рисками», и в стихотворении «Не хвалите поэтов»:

Не читайте их книги,
Не дарите цветы.
Пусть им видятся фиги
И куски пустоты…

Я был бы рад полностью процитировать моё любимое стихотворение «Феи», в котором при стройной законченной форме неожиданное абсурдное окончание, но, думаю, лучше получить удовольствие, читая его в подборке.
То же можно сказать и о стихотворении «Немытая груша», где от этой груши «Рвало меня дико на части, По комнате вихрем носило»… Но на это наплевать, главное, что груша была вкусна! Здесь мерзкое замечательно и вполне осознанно сочетается со вкусным.
В советские годы именно на подобного рода стихи Олега Григорьева ополчился, узрев в них чёрный юмор – угрозу власти, циничный Сергей Михалков. Но Дина может позволить себе так писать и ничего не бояться, ведь теперь российскому руководству, к счастью, наплевать на любую, в том числе и на ёрническую литературу. Оно давно поняло, литература ему не угрожает.
А ещё в стихах Бурачевской есть, может быть, неосознанно что-то от английской поэзии нонсенса. Это и стихотворение «Владлену Гаврильчику», где присутствует чудесное артистичное коверканье слов. Чего стоят, например, её «мизинц» и «гостинц», а также «Но вы не слушаешь меня, какая всё же ты свинья»! И прекрасные стихи «Пастораль» и «Сеньора».
У создательницы этих опусов горькое и сладкое всегда вместе, как в жизни всегда вместе правое и левое, добро и зло. И это не случайно. Ведь Дина живёт в России. Поэтому за всеми её женскими штучками, проговорами, рефлексией явственно и отчётливо проступает наша родная почва со всей её чистотой и грязью, сложной простотой и непереносимым бредом.
В общем, о Дининых стихах можно говорить долго и много. Но лучше их просто читать. Может быть, они не всем придутся по вкусу этой своей детской взрослостью, пессимистическим оптимизмом и настроением всегда и всему наперекор, но своего читателя они обязательно найдут.

Примечание:
Лунин Виктор Владимирович, детский поэт, писатель, переводчик.