Евгений Минин

Стихотворения

Об авторе: Поэт, пародист, издатель, род. в гор. Невель Псковской области. Автор восьми поэтических сборников и книги прозы, председатель Международного Союза Писателей Иерусалима, член СП Москвы, издатель и главный редактор журнала «Литературный Иерусалим», член редколлегии альманаха «День Поэзии».
Лауреат Третьего поэтического фестиваля памяти Поэта – Израиль, а также премии журнала «Флорида» и премии Литературной газеты «Золотой телёнок».
Награждён медалями С.Я. Маршака и М.Ю. Лермонтова за вклад в российскую литературу.

Мене, текел, фарес

… там, где погода не контролируется Богом,
а капельное орошение отгоняет травой пустыню,
по праздникам народ разбредается по синагогам,
а диабетики арбузу предпочитают дыню.
Но приходит миг, когда старенький ребе
стеклодуву подобно выдувает печаль из шофара –
в Рош-а-шана огненно загораются в небе,
слова-созвездия: Мене, текел, фарес…

* * *
Сын говорит:
– Папа, почему ты не носишь цицит,
под небом, где каждая звёздочка – божий глаз?
– Да пусть следит и записывает в кондуит,
где и с кем нарушал законы Торы.
И сколько раз.
А поскольку время крадётся всегда по пятам,
и вот-вот лишусь созерцанья земных красот –
повстречаюсь с Богом у ворот где-то там –
пусть объявит выговор и в личное дело внесёт…

* * *
Чтобы сердце не болело – ни к чему не привыкай,
это гибельное дело каждый раз смотреть за край.
Подлость смотрит исподлобья, словно фатум пляшет фарт,
не поддаться б только злобе, не нырнуть в пустой азарт.
Всё меняется само и независимо от нас,
то, что не издаст «ЭКСМО» да кто-нибудь другой издаст.
Лето холодом обдаст, а осень ласковой жарой,
главное – Экклезиаст: всё прошло – а ты живой…

* * *
В кофе турецкий с корицей плесни амаретто.
В липкой жаре застывает тоскливо природа.
Так незаметно кончается знойное лето,
сгусток сезона нескромного среднего рода.
Кофе не выпей и будешь без палочки нолик,
но поспешай – время вечно куда-то торопит.
Каждый из нас в этом пекле – безропотный кролик
тот, на котором хамсин производит свой опыт

* * *
тошно жить беззаботно вдали заграницей
где мадридцы, пражане,
где римляне и парижане
неба простыня падает синей страницей
вырезанной
ножницами-стрижами.
эта страница неба подобна айпаду
и любую на нём можно нажать иконку.
насмотрись-налюбуйся на прошлую жизнь до упаду
сколько хочешь, но только не вздумай вдогонку…

За шалом

У свата Натана не сосчитать родни –
оттого покупает двухлитровую бутылку вискаря,
за питьём которого можно проводить дни,
не наблюдая, что за окном – закат или заря.
Мясо с рисом, ну и прочий гарнир,
селёдка под шубой и оливье также вкусны.
Мы пьём за «шалом», что по-русски простое «мир»,
в котором любовь, тишина и нет никакой войны.

Святая шагрень

Сколько же упырей давно отправились в ад,
мечтавших мою страну разрезать и разрубить,
но ни у кого из них дела не пошли на лад,
заветное мало хотеть, надо его любить.
Ползут из неведомых нор всякая нечисть и хрень,
в этот шагреневый край, но вилы им в самый бок,
поскольку Святая земля – это такая шагрень,
которую держит в ладони его величество Бог!

Письмо американскому френду…

Знаешь, Марк, сколько мёда в твоей фейсбочке,
сколько народа налипло на эту сладость общенья.
но когда попадается дёготь в какой-то строчке,
ты – ногою под зад, а потом уже на удаленье.
Общество что собралось слишком кажется пёстрым,
тут иногда стенка на стенку и рать на рать.
Здесь у каждого френда свой виртуальный Постум,
которому можно послать, и который может послать…
Ты, как Бог, смотришь сверху на нас, фейсбукашек,
и смеёшься, разглядывая этот людской зоопарк.
Тебе повезло, что я в этой жизни не Гашек,
а то написал бы книгу «Бравый админ Марк».

* * *
Предощущение трагедии – ещё не трагедия,
Венеция не утонула,
не рухнула башня Пизы.
Жизнь – виртуальная мультимедия,
а то, что в реале – людские капризы.
Но когда кровью ещё не пропитана земля,
и птенцом беды не взламывается скорлупка –
воздух твердеет до степени хрусталя –
лишь тогда ощутим, что всё в этом мире хрупко.

* * *
По серому песку, по свежей грязи
шагая в сторону горизонта,
нельзя ни в коем разе
падать, пусть даже ради понта –
иначе не добрести.
Стихотворец-стихотварец – всегда сумасброд,
шут с бубенцом.
А если упасть – то не как бутерброд –
а вверх лицом.

Песчаная буря

Песчаная буря из Аравийской пустыни
небо накрыла и растворила тени.
Люди укрылись в домах.
Улицы стали пустыми.
Серыми стали зелёные листья растений.
Песка тонкий слой на асфальте, везде на бетоне…
Рот сполосну, чтобы вымыть пыль из гортани,
и внучке читаю, как мячик уплыл у Тани,
которая плачет от горя, что он утонет…