Владимир Ермолаев

Искатель приключений

Об авторе: Владимир Ермолаев (1950) – родился в Иванове. Окончил Ивановское музыкальное училище и философский факультет МГУ. С 1985 года живет и работает в Риге. Автор четырех поэтических сборников: «Танцующие ульи» (2010), «Трибьюты и оммажи (2011), «Попытка коммуникации» (2012), «Кафка» (2013). Стихи, проза и переводы печатались в российской и зарубежной литературной периодике.

Игра

Это игра, в которую начинаешь играть, едва успев выучить правила,
играешь по принуждению, от которого, впрочем, нетрудно избавиться,
но какая-то странная щепетильность заставляет тебя ему подчиняться,
и ты играешь в игру, до которой тебе, в общем-то, нет никакого дела;
для тебя не важно, выиграешь ты или проиграешь, – ты ведь знаешь:
ни выигрыш, ни проигрыш ничего в твоем положении не изменят;
все останется, как и было; никакая сила, никакое решение не способны
отменить утвержденный кем-то – в каком-то потаенном месте – маршрут,
дать твоей жизни новое направление, но именно это и позволяет тебе
продолжать игру. Я понимаю тебя, мой друг.

Искатель приключений

Он искал приключений себе на голову, но поиски его
были тщетны: приключения бежали его, говоря архаично,
как звери, почуявшие охотника, но он был упорен,
вернее, не мог отказаться от поисков, которыми занимался
долгие годы, и продолжал их, зная, что ищет безрезультатно,
что уловки его напрасны, понимая, что все бесполезно,
и ситуация его безысходна: никогда ему не выпадет случай
встретиться с настоящей опасностью, настоящим риском,
никогда не переделать того, что есть, не изменить этого
скучно-благополучного положения, не залучить для своей
головы постояльцев повеселее, даже если он переменит
тактику и будет действовать изобретательнее и смелее.

Другая игра

Если ты и пытался найти выход из этого положения, то старался
напрасно. Все твои попытки остались безрезультатными.
И в том не твоя вина – выхода из этого положения просто не было.
Тут и человек посмелее тебя, человек, готовый на все, не мог бы
ничего сделать. Уяснив это, ты с тех пор разыгрываешь свою игру,
в которой нельзя проиграть, можно только выиграть. Но помни,
непобедимый игрок, победа (если ты победишь) будет видна
лишь тебе одному: никто не встанет, не крикнет, не рассыплет
конфетти, и ты не услышишь поздравления от противника.

Иногда случается

Однажды все это словно повисает в воздухе, будто лишилось
корней, и ствол его уже ничего не держит, или, по-другому,
как будто земля ушла из-под ног, то есть корней…
– У того, кто смотрит, или у того, на что кто-то смотрит?
– Но это не имеет значения, это как бы две стороны одной
медали, одной монеты, две стороны одного дерева, если хотите:
если повисает в воздухе то, на что вы опирались, то и вы
лишаетесь опоры и повисаете в воздухе. Вот так это и бывает:
испарина, головокружение, а в иных случаях и обмороки.
И с этим ничего не поделать, исключить такие мгновения
невозможно. Они сваливаются на тебя, опрокидывают, давят…
– Но это противоречит тому, что вы рассказывали об этом раньше.
– Ничего удивительного. Я же сказал: здесь все имеет двойное
значение, и даже тройное… может, и больше… Там, где значение
вообще исчезает, буйно разрастаются сорные травы, происходят
неожиданные метаморфозы. И тут можно придираться к любым
словам – среди них не найти самого точного. А если бы такое
слово нашлось, тогда… тогда¸ наверное, все выглядело бы иначе…
все сделалось бы надежным, прочным, устойчивым…

Ожидание отлива

не обмануть этой размеренности, не нарушить
этой тишины. всему свое время.
наберись терпения.
а когда наступит отлив, и откроется то,
что было до этого скрыто,
прими явившееся не задумываясь, легко,
как будто вспомнилось что-то ненадолго забытое.

Метель

В этой метели, начавшейся так внезапно,
ты потерял все следы, все указатели,
ориентиры. Направления влево, вправо
стали неразличимы. Все смешалось:
идти куда-то было то же самое,
что оставаться на месте;
мир как будто скрылся за ширмой,
и от его исчезновения
было и страшно, и весело.

Верх и низ еще сохраняли определенность:
снег падал вниз, а снежный покров
рос вверх; можно было
поднять и опустить голову.
Что-то от прежнего многообразия
еще сохранялось –
слышался чей-то смех,
можно было различить какие-то направления, –
но это продолжалось недолго.

На краю моря

Итак, это край моря, говоря проще, суша, точнее, берег,
и тот, кто стоит на берегу, смотрит, как восходит
или заходит солнце, – скорее, заходит, но сказать наверняка
трудно, потому что все в этой области странно,
двусмысленно, многозначно.
Так или иначе, тот, о ком речь, человек, женщина или мужчина,
стоит на берегу, у края моря; волны касаются его ног;
он смотрит на горизонт, и там, вдалеке, видит
солнце, растущее или убывающее, –
этого достаточно.

Ничего не поделать

Если бы ты мог сменить обстоятельства, приросшие к тебе,
Словно кожа, сменить их, как змеи меняют кожу,
Приобрести новую внешность, характер, способности…
И, самое главное, новые возможности для того, чтобы
Жить по-другому, не так, как раньше, чтобы дни твои
Не проходили впустую, а цвели и плодоносили.
Но этих возможностей ты не получишь, каких бы
Ни прикладывал усилий, не получишь ни за какую цену.
Все останется как и прежде – с одним-единственным
Исключением: мысли твои будут делаться проще,
Бесцветнее, мельче. Все будет так, как описал один старый
Русский писатель, кажется, Чехов, – описал ясно, точно,
Спокойно, – без сочувствия, но и без смеха.

Благоразумный совет

Отправившись в далекий путь,
Не забывай устраивать хранилища припасов.
Двух целей сразу этим ты достигнешь:
Уменьшишь груз и обеспечишь возвращение.
Позднее, когда наступит время выбирать,
Продолжить странствие или вернуться,
Не сожалей о том, что был так осторожен,
И что припасов осталось на три дня.
Ты верно поступил, послушавшись совета.
Отвага не должна переходить границ.
И если в ту минуту тебе захочется
Идти вперед, чтобы увидеть край снегов,
Другую землю, не поддавайся искушению.
Скажи себе, что ты дошел до края
Своих возможностей, ты сделал все, что мог,
И возвращайся побыстрее – к припасам, людям.

Дай мыслям шанс

Не стоит говорить так много –
Слова обходятся недешево
В пути, где счет идет на вдох и выдох, –
Пустая трата сил, которые нужны
Для поединка с бездорожьем.
Пусть мысли остаются в голове,
Как птицы в клетке.
Прислушайся – здесь царство тишины,
Пустынный край, где слово
Падает, замерзнув, едва сорвется
С губ. Такие холода, что и в молчании
Мыслям не согреться.
Но все же дай им шанс на выживание –
Помолчи.

Срединный мир

– Что-то светлеет там, в вышине.
Что-то темнеет там, в глубине…

– Ну и что? Занимайся своим: высь
и глубь не имеют к тебе отношения.
Все это, друг, не твои имения.

Если тебе нравятся эти слова

Если тебе нравятся эти слова, то, чтобы употребить их,
Придется изобрести, создать какое-то «я»,
Подходящее к этим словам, которые тебе так хочется
Произнести – пусть про себя – или написать
И увидеть. И вот, выдумывая это «я», ты обнаружишь
Следы его в самом себе, что, в общем-то, не так уж странно:
Творение из ничего под силу только Богу (это слово
Не из тех, которые хотелось бы употребить, но что поделать –
Оно здесь кстати). Обнаружив следы кого-то,
Кто живет в тебе и чей язык охотно произнес бы
Те слова, которые тебя сейчас так занимают,
Ты постараешься его разговорить, и поначалу это будет
Трудно, но с каждым днем все легче. И наконец
Жилец настолько ободрится, что станет помыкать тобой,
Хозяином жилища. Вот тут-то призови на помощь силу воли,
И если не сумеешь силой одолеть, попробуй смех:
Посмейся всласть над этим gubbins’ом (хорошее словечко –
Я встретил его в стихотворении американского поэта) –
Он смеха точно не перенесет, и ты останешься владельцем дома.

Чтобы найти эту страну, оставляешь другую страну

Отправляясь в путь, покидаешь какое-то место,
Думая, что оно ничего для тебя не значит,
Рассчитывая, что найдешь место получше,
Страну, в которой не жил никто из твоих предков,
Но из которой ты родом, и где тебя ждет
Родовое имение – сад, роскошный дворец,
И луга, и леса, и, может быть, горы…
Рыцарем древних времен отправляешься ты
В этот путь, не оглядываясь на современность,
На эту эпоху, – столетие модерна и постмодерна, –
Где слишком много социальных проблем
И разговоров о социальных проблемах,
Слишком много политики, телевещания,
Где все слишком заняты устранением
Дискриминации, несправедливости
В отношении различных меньшинств,
Где много военных конфликтов, и беженцев,
И демонстраций по всяким причинам,
Где быть кем-то можно,
Лишь объединяясь с другими,
Где сам по себе человек – это ноль,
Хотя там повсюду говорят о личных правах
И личной свободе и почитают известных людей,
Как будто им удалось по-настоящему
Выбиться в люди.
Со всем этим миром ты расстаешься
Без сожаления, надеясь добраться до края,
Где и один что-то значит,
Где можно остаться наедине с целым миром,
Забыв о других, их бедах, проблемах
(Без неловкости, угрызений,
Потому что есть другие проблемы, намного важнее).

Со дня отъезда ты всегда в дороге, в движении.
Но дело не в том, что ты просчитался, –
Маршрут твой был верен. Остановок нет
И не будет, потому что (и ты давно это понял)
Страну твоей грезы обретают только в пути.
Это край пилигримов – он нигде и повсюду.
Странствуя, ты приближаешься к цели,
Хотя и не так, как думал об этом раньше, –
Приближаешься не к точке на карте,
А к чему-то иному.

Проходят месяцы, годы, и ты замечаешь,
Что герб той страны все ярче проступает
На твоем панцире и плаще.

Твой замок

Одиночество – прекрасный замок, взятый как будто из немецких
Сказок или повестей времен Германского союза,
Когда настоящие рыцарские замки уже пришли в упадок,
И обрести одиночество делалось все труднее, – то одиночество,

Которое так необходимо тому, чьи мысли, чувства нуждаются
В просторе – то ли потому, что не обладают иммунитетом,
Достаточным, чтобы ужиться в соседстве с мыслями и чувствами
Других людей, то ли потому, что в них – избыток силы.

Когда находишь одиночество, находишь все – и разом становишься
Владельцем обширнейшего края, безлюдного, как небо
Или дно морское, – ты сразу делаешься королем без поданных
(Что означает – могущественнейшим из королей).

Какая радость – знать, что утром твои мысли никого не встретят, –
Никто их не окликнет, не остановит, не смутит вопросом,
Не спутает их детскую игру. Тогда и сон быстрее гонишь, и не
клянешь погоду, и напеваешь что-то на прогулках.

Король молчания

Так непросто быть откровенным даже наедине с собой.
Казалось бы, нет никаких препятствий, и можешь говорить свободно,
Не стесняясь, а все же что-то связывает твой язык
И делает медлительными мысли.

Здесь слишком хорошо, чтобы о чем-то думать.
Здесь слишком много зелени, чтобы укрываться в зелени стихов.

Король без подданных – король молчания.

Мне это нравится. Я не жалею, что забрел сюда и принял власть.
Пусть листья говорят.