Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(17)-2018
Сергей Ивкин
По зову крови и солнца
Алла Поспелова. Цветы и песни. М., СТиХИ, 2018 – 88 стр. с илл. –
Серия «Срез». Книга седьмая. Книжные серии товарищества
поэтов «Сибирский тракт»
Есть авторы, которых знаешь с детства, их тексты настолько прошили твою память, что неотделимы от школьной классики, они – часть речи. Потому книга Аллы Поспеловой воспринимается мной, как артефакт из какой-то другой эпохи. Эти стихи в моём понимании были изданы давным-давно, их перенесли в 2018 год на машине времени. И дизайн книги в ключе месоамериканской культуры только усиливает впечатление «всегдашности»:
До осени положенной на полку,
И бугорки сосков лучи целуют –
Чужих зрачков сквозь тонкую футболку…
(Ты мне знаком по знакам и приметам)
Я попал на семинар к Алле Николаевне в семнадцать лет, потому не столько слушал об акцентуации поворотных моментов в тексте, сколько впитывал саму атмосферу разговоров о поэзии, жизнь «аристократов духа». Эти люди мыслили мистически, они были для меня магами. Потому любые грандиозные допущения в их стихах, воспринимались как констатации их дара:
Ты прости – это я перестала тебя вспоминать.
(Я прошу, научись восхищаться хотя бы сейчас)
Впоследствии, пройдя череду литературных дуэлей и дрязг, я внимательно анализировал творчество каждого из своих учителей. Несомненно, Алла Николаевна продолжает ахматовскую линию акмеизма:
мне нравится и вкус её и запах
случайно палец уколов
люблю смотреть на солнце сквозь рубиновые капли
(я крови не боюсь) –
но самолюбования в ней меньше, Поспеловой нужен не поклонник, а напарник. Потому что её поэтический мир желает быть разломлен руками, как свежевыпеченная лепёшка, разделён с друзьями:
Нам лягут столетья на плечи, и будет водою вино.
(Не плачь обо мне – я успею забыть о случайных делах)
Читатель для неё не слушатель, а собеседник, стихотворение строится так, что в процессе чтения начинаешь отвечать ему вслух, соглашаться или спорить, примерять на себя воплощённую память, реагировать на фантомные события:
Презренную рыбу они принимают как дань,
Их можно погладить, но это им жарко и скучно,
И мне намекают: мол, мясо оставь и отстань.
(Одесские стансы)
Алла Поспелова желает, чтобы читатель пел её песню, как собственную, нашёл с нею общее, а через это – своё:
Плеск детворы в поросшей ряской луже,
Звон солнца об оконный переплёт,
И кроме неба, ничего не нужно.
(Мне нравится, что на дворе июль)
Потому образный словарь выглядит скудным. Нет словесной экзотики. И экзотический дизайн как бы подсказывает: людей всегда, в любое время и в любой стране волновало одно и то же. Другие люди, безопасность и здоровье близких, страх войны, радость утра. Алла Поспелова говорит лишь о наиважнейшем для неё. И если используется художественное допущение, то оно кажется естественным, бытовым:
И спрятать за пазуху теннисный мячик Вселенной
(Беспечно летя на движенье, на свет и на звук)
Религиозность в стихах Аллы Поспеловой также прикладная. Вера – это действие. Поэзия – это молитва:
Где словом голимым
Смогу я спасаться и, значит, спасти.
(Прости меня, Боже)
Её молитвы чаще всего о «крови и солнце», о родстве и чести, об ответственности и высоких принципах, о преодолении уныния:
А не стремиться исполнять обряды;
Всегда людей беречь, зверьё любить…
Пожалуй, всё, и большего не надо.
…Да, не твердить, что будет рай и свет,
А просто точно знать, что смерти нет.
И когда я ставлю прочитанную книгу на полку, у меня остаётся ощущение, что написана она немыслимо давно, и осталась современной, и так поздно легла в мои руки…
Примечание:
Сергей Ивкин – поэт, редактор. Живёт в Екатеринбурге.