Михаил Гундарин

Детали культуры

(О поэзии Ольги Родионовой)

В наш век, когда биография поэта – один из наиболее эффективных способов произвести впечатление, многие авторы ее себе просто придумывают (особенно в ходу «детство в трущобах», «хулиганское отрочество» и т. п.), Ольге Родионовой придумывать ничего не надо. Почти 30 лет в эмиграция – в Соединённых Штатах Америки, несколько лет назад – возвращение на Родину вмечте с мужем, поэтом Валерием Дашкевичем.
Ольга и Валерий сейчас живут в Барнауле. Ольга активно Выпустила две книги стихов («Яблочный джем», 2021 и «Сезам, сезам», 2023).
Собственно, уже и в Штатах Ольга была известным поэтом. Тут ей помог Интернет, ее русскоязычный литературный сегмент, звездой которого она была. Плюс – несколько замечательных песен, написанных на стихи Ольги ныне покойным, увы, Сергеем Трухановым (например, «Мед и лед», «Ничего более», или «Китай»). Получила она и «Русскую премию».
Не знаю, как чувствуют стихи Родионовой совсем молодые читатели, а я и мои ровесники, читая их, словно возвращаемся домой, в 1980-е.

Это отнюдь не упрек «в старомодности». Вслед за героем пушкинского «Ариона»,Родионова можетс гордостью сказать «Я гимны прежние пою». Поэтика Родионовой чутка к изменениям реалий, к литературным модам, тут все в порядке. А вот душа ее стихов, как кажется, принадлежит к тому времени, когда многие слова, достойные того, произносились серьезно (а не с ленивой игрой, как потом):

О блаженные времена, когда стихи предназначались отнюдь не для услаждения группы маргиналов поклонников или нишевых дельцов, как это в основном, увы, происходит сегодня. Нет: для заучивания наизусть, переписывания читателями друг у друга – в общем, для широкого оборота. Популярность Ольги Родионовой у интернет пользователей 1990 х вызвана именно такой авторской установкой: писать для «многих немногих», чувствующих приобщенность к мировой культуре, да и друг к другу. Круг избранных должен быть широким, даже демократичным, но чужим в нем делать нечего.

Здесь реализована одна из ключевых метафор той поэтики – коммуникация, связь с мировой культурой, которой отечественная словесность (по ее самоощущению) долгие десятилетия была лишена. Поэтому программным для «восьмидесятников» можно считать стихотворение Андрея Тарковского «Зуммер». Или горячее желание героя Вознесенского «аукаться через степь» с себе подобным.
Я говорю об этом с ностальгией – а как иначе, если даже литературный Интернет, прославивший Родионову, давным-давно превратился в поле распрей маргинальных литературных группировок да обитель графоманов, зачумленное место. .. Нет, хотим назад! В молодость!
Но, конечно, не ностальгией единой. Родионова все это время двигалась, искала новые пути.
При этом она оставалась верна напевной, музыкальной силлаботонике , которой пользуется в высшей степени мастерски.. В последней по времени издания книге, «Сезам, Сезам» читатель встретит все тот же мощный лирический ток, взволнованную речь современной женщины (с мужской речью ее точно не перепутаешь) о себе, мире вокруг, возлюбленных и других периферийных фигурах. Почему периферийных? По всем лирическим законам «я» тут на первом месте, что совершенно оправданно. Но это «Я» – особого рода, это, скорее «сверх-Я».
Ольга Родионова говорит как бы от имени огромного числа своих современниц. Мы понимаем, каковы они: начитанные девочки (или те, кто остался такими девочками в душе), чувствующие несовершенства этого мира, но смиряющиеся с ними, уходя в вымышленные, воображаемые миры. Самый драгоценный,преданный читатель поэзии, который только может быть! Большинство реалий современности в стихах Родионовой отнюдь не те, о которых мы слышим в сводках новостей. Так, «Китай», который ужеупоминался, ведет нас отнюдь не в современную Китайскую народную республику, но в место действия сказок Андерсена. Или легендарную страну происхождения волшебных шкатулок и прочих артефактов.
А вот Япония, полностью состоящая в родионовских стихах из «вторичных элементов» знаменитой, экзотической культуры

Да можно так далеко и не забираться – ровно таковы в этих стихах и соседняя комната, и улица за окном (неважно, где расположенная.
Важное замечание: все это вполне понятно и дорого читателям без разделения по гендерам и даже, в общем, возрастам. Просто тем, для кого мир культуры важнее и спасительнее нашей нелегкой повседневности.
Никаких «острых вопросов общественной повестки» мы тут, к счастью, не встретим. Повторю – в этих стихах создается мир, в котором сильно и непоправимо взрослым делать нечего. Конечно, если в них нет скрытых, внутренних детей (а они, думаю, есть у каждого):

И да, мы ничего не узнаем из этих стихов о самой Ольге Радиевне Родионовой лично. И в этом коренное – по мне, так очень приятное –отличие ее поэтики от поэтики современных авторов (как правило, женского пола), которые подробности своей жизни (частенько малоприятные и малоинтересные) буквально рассовывают по каждой стихотворной строчке.
Не хочу я знать никаких таких подробностей; хочу читать вот это описание, между прочим, разрыва, не пикника какого-нибудь

Тут не подробности, тут – детали, яркие и точные. Знакомые всем, важные для всех – потому что это детали нашего общего бытия, пропущенного через фильтр великой книжной культуры (все еще сопротивляющейся разного рода искажениям и безобразиям).
В общем, читаем Родионову – и тихо радуемся нашей простой, такой драматичной, но побеждающей в конечном итоге жизни.

Примечание:
Михаил Вячеславович Гундарин, род. в 1968 году. Поэт, прозаик, литературный критик, редактор. Живет в Москве.