Юрий Вайсман

Скоморошеский дух бездорожья

Об авторе: Родился в городе Калинковичи, что на Белорусском полесье. Окончил Рижский Политехнический институт по специальности инженер-строитель. C 1994 года живёт в городе Мельбурн.

Иногда следование классической просодии происходит по инерции – автор не знает, что писать можно по другому, ну и пишет “как Пушкин”. В случае с Юрием Вайсманом вопрос стоит иначе. Он живет в Мельбурне в англоязычной среде уже более двадцати лет (там поэтические пристрастия иные) и его выбор сознателен. Это выбор достоинства, присяги русской речи. Юра издает альманах «Витражи», пытаясь собрать на его страницах поэзию эмиграции, хотя понимает, что для издания, способного заявить себя как знаковое, у него просто не хватает авторов. За попытку спасибо. «Скоморошеский дух бездорожья», «ностальгия», «отчизна на подошвах сапог», эти вещи казавшиеся в 90-е годы сентиментальностью, в наше время приобрели особый и горький смысл. Этой горечью и пропитаны стихи Юрия: «оттого ли вся поэзия наша, эта наша отходная молитва»? «Эй потомки – готовьте награды. Презирайте. Молитесь. Забудьте!» «Нас, не заметивших подвоха, Не разумеющих игры, Взяла в заложники эпоха, Летящая в тартарары». Георгий Иванов вспоминается. Потому боль настоящая, выстраданная с опытом поколений, а не с отлучением от каких-то вымышленных гуманитарных ценностей. Я часто разговариваю с ним по телефону, знаю, что он хочет хоть как-то помочь России. Например, помочь с опреснением воды в Крыму. Это профессия, которую он освоил в Австралии. Я не знаю, как это организовать. Организовать публикацию в любимом поэтическом журнале — проще. «Видать им суждено – предтечею, От века – супротив рожна! Так исчезает соль Отечества, Страною посланная на…»
Хочется верить, что все так драматично.

* * *
Декабрь. Иней на погосте,
В лучах луны подобен льну.
Зима и смерть играют в кости,
Людские жизни на кону.

С улыбкою в глазах раскосых,
Они обдумывают ход,
Пока нас косит високосный,
Две тысячи двадцатый год.

И мечется душа живая,
Гадая как свершился суд,
Молясь, надеясь, уповая,
Что чашу мимо пронесут.

На мир рассеянно глазея,
Под трель пастушьего рожка,
Мы прозевали – ротозеи,
Как исподволь, исподтишка.

Нас, не заметивших подвоха,
Не разумеющих игры,
Взяла в заложники эпоха,
Летящая в тартарары.

* * *
Их позывные – пароходные,
И паровозные гудки,
Они – бастАрды безысходности,
Степные пасынки тоски.

Портрет Шульженко и Утесова,
Каюте придает уют.
Работают каменотесами,
Сезонно, а зимою – пьют.

Переселяются в котельные,
Адепты копоти и тьмы,
По вечерам стирают тельники,
Протертые до бахромы.

Видать им суждено – предтечею,
От века – супротив рожна!
Так исчезает соль Отечества,
Страною посланная на…
* * *
Поэзия – косноязыка,
Хоть в этом нет ее вины,
Смотри как мУзыка – музЫка,
Рождается из тишины.

Где ты, нелепо и убого,
Как маленький слепой щенок,
Ползешь, не замечая Бога,
Туда куда укажет Бог.

* * *
Закружит, запорошит, задушит
Среднерусская грусть с бубенцами,
И взорвётся, и вывернет душу,
И проступит по телу рубцами.

А потом по накалу куплета,
По количеству содранной кожи
Нас просеют на пыль и поэтов,
Инородцев и просто прохожих.

Кто расценит – какая наука
Сколь причудливо и вдохновенно
Это хитросплетение звуков,
И слогов, и кровей в наших венах.

Эй потомки – готовьте награды.
Презирайте. Молитесь. Забудьте!
Выбирая меж Раем и Адом,
Мы слоняемся на перепутье.

Обречённые вещими снами
На безбожие – милостью Божьей!
И витает над грешными нами
Скоморошеский дух бездорожья…

* * *

От твоей зимы до нашего лета,
Двадцать тысяч километров не боле…
Вдохновение – присутствие света,
Онемение – отсутствие боли.

Все поэты поневоле пророки
Хоть в Рязани ты родись, хоть в Казани,
Всё предсказано и сроки, и строки,
И мы заложники своих предсказаний.

Слово липнет к воспаленному нёбу,
Снова засуха на юго-востоке,
Словно клювы запрокинуты к небу
В ожидании дождя водостоки.

Раскаленный горизонт неподвижен,
Мир положен на прокрустово ложе,
Невозможно жить, но хочется выжить,
Что бы выжить – нужно сбрасывать кожу.

Чтобы выжить. Но становится страшно
Стать еще одним седым эвкалиптом,
Оттого ли вся поэзия наша
Это наша отходная молитва?!

Оттого ли по церквам, синагогам,
Плачут ангелы, что нас привечали?
Все мы люди, все мы бродим под Богом,
Чтоб в конце пути уснуть на причале.

Наблюдать как в дымке солоноватой,
Обезличенное городом горе,
Разбивается как брызги заката
О ступени уходящие в море.