Сергей Ивкин

Не-­отражения / не-­воспоминания

Продолжу рассказ о поэтических книгах, проходящих через руки библиотекаря Областной библиотеки.

Долгановских, Юлия. Иллюзия обратного вращения: сборник стихотворений – Волгоград : Перископ-Волга, 2025. – 180 с.

Борис Шкловский, придумав принцип «остранения», даже сам термин сделал «странным», потеряв при записи вторую «н». И эта ошибка стала «творческой»: неверное создало новое, иное пространство, где неправота, странность явились нормой, обыденностью. Искусство не обязано по Аристотелю имитировать реальность, уже в Средневековье публика понимала, что искусство создаёт реальность собственную. Единственной сложностью остаётся нахождение такой грани, на которой в созданный мир художника останется для читателя/зрителя хотя бы окошечко, если не туристический тур. Юлия Долгановских возводит широкие витрины из пуленепробиваемого стекла, чтобы мы могли спокойно ходить мимо… А не то предположим возможность попадения в её не-реальность, да как нас накроет…
Впрочем, чудо поэзии притягивает нас возможностью именно попадения внутрь чужой головы. Заходишь, вроде все вещи знакомы, но через некоторое время видишь, что знакомы лишь детали, не законы организации: из открытого рта цветёт ветка сирени, а лиса делится надвое при проходе через зеркальные двери… Надевший униформу пополняет ряды кузнечиков, а женщина преломляет свежевыструганную церковь как хлеб, чтобы каждому хватило муравьиной кислоты… Боги меняют пол, а глаза глядят не наружу, глядят сквозь окружающий мир, в нечто далёкое…
Поэт Евгений Туренко мне объяснял в 2007 году, что нужно использовать в стихах принцип «сфумато», придуманный Леонардо да Винчи: не называть вещь напрямую, и не отводить внимание, а слегка смещать описание, чтобы в тексте возникало «боковое зрение», тогда и явится Поэзия, когда ты ощутишь в чужом рассказе объём. Вот и стихи Юлии Долгоновской именно такие «туманные» бутылки Клейна, в которые входишь легко и выходишь скорее всего никогда.

домов шпалерная развеска / рифлёный мозаичный наст / и с неба на прозрачной леске / свисает ласковая марс // ударным кратером краснея / качается перед окном / ни эллина ни иудея / не обещающий геном // о страх о ужас фобос деймос / две дочери планеты марс / на материнский гнев надеясь / опутывают спящих нас // вползают в уши в сердце в пятки / под кожу впрыскивают яд / и отслоение сетчатки / сужает помутневший взгляд // и вспышка видится разрывом / звезды далёкой – дребезжит / вода в стакане / знать бы – живы / и есть ли жи

Овсепьян В. А. Дыхание: поэтическая книга – Нижний Тагил : Минеева А.В., 2024. – 218 с.

Поскольку вспомнили поэта-педагога Евгения Туренко, то логично поговорить о его вечном оппоненте Василии Овсепьяне. Василий Андреевич создал в Нижнем Тагиле музей Булата Окуджавы, поддерживал движение авторской песни в регионе, руководил поэтической студией. У каждого из педагогов было своё понимание, что есть Поэзия, на каких именах она стоит, и каждому ученику в итоге приходилось сделать выбор: за кем следовать? Если продолжать живописные метафоры, то стихи Овсепьяна – канонический соцреализм: прямой жест, чёткое указание, предельная ясность. Но книга «Дыхание» ушла от монументальных полотен: перед нами ряд быстрых воспоминаний. Умирают друзья, забывается производственный героизм юности, всплывают исторические анекдоты и давние любови – каждое стихотворение слышится слегка ворчливой благодарностью «спасибо, что были». Живому – всё в радость. Множество капель сошлись в одну реку.
Вот и стихотворение памяти своего оппонента Василий Андреевич начинает с цитаты из «Воспоминания о Серебряном веке»: «Двух Мандельштамов не может быть, а бывает хоть сколько…»

Двух Мандельштамов быть не может. / Двум Пастернакам – не цвести. / Но если вылезешь из кожи, / тогда ты прав, тогда лети! / Срезай барьеры горизонта. / Не ведай вышек и границ. / Дыши не дымом, а озоном, / опережай порывы птиц. / Лови за хвост слова и рифмы / и верь в удачу и в успех. / Пиши не строфы, а молитвы / не за себя – за нас, за всех.

Бахарев Антон Павлович, Замуруев Дмитрий Иванович. Смультронстеллар: стихи и графика – Екатеринбург : Лазурь, 2025 – 118 с.

Третья книга без метафор является высказыванием визуальным: Урал в понимании поэта Антона Бахарева пространство «биполярное», для его описания нужно два языка. Вот и неологизм названия, составленный из шведского слова «смультронстелле» (место, где растёт земляника) и названия фильма «Интерстеллар» (Межзвёздный), указывает, что как широкие воды отражают небо, так и поля отражают звёзды ягодами земляники.
В предисловии подчёркнуто, что художник работал не иллюстратором, а собеседником поэта. Картинки – полноценные высказывания на ином языке. Потому правильно будет назвать этот диалог «альбомом стихов». Сидят два человека и выдумывают свой личный борхесианский «Тлён, Укбар, Орбис Терциус». Антон Бахарев звонит по несуществующему в наши дни таксофону в деревню, давшую ему фамилию, словно школьному приятелю, просит его родителей скинуть в окно мячик, чтобы поиграть во дворе. Дмитрий переплетает в северной роще кельтской плетёнкой вместе с соснами гигантские гвозди и линии электропередач. Мир, похожий на дым, всё время меняется – не остановить, не запомнить. Только предложить дальнейшие вариации.

Молчишь ли ты, о чём-то говоришь, /б Жизнь делится на «Здравствуй» и «прощай». / А в Бахарях зимой такая тишь, / Такая синим вечером печаль! / Скрипят деревья, валенки скрипят. / Лес, постояв чуть-чуть, уходит в ночь. / Молчит деревня. Звёзды говорят. / И – Млечный путь, прихваченный на скотч.

Примечание:
Сергей Ивкин – поэт, художник, библиотекарь. Автор 13 книг стихотворений. Постоянный автор журнала. Живёт в Екатеринбурге.