Леся Мосеева

Языкастое белое счастье

Об авторе: Родилась в 2006 году в городе Екатеринбурге. Поэт восемнадцати лет. Выучилась на человека (в основном не в школе, а в театре), на данный момент учится на фотографа. Одна из основателей проекта «фонд ГУЛ», занимающегося культурными мероприятиями в Екатеринбурге. Публиковалась в альманахе «Времена года» и в Интернете на литературных и новостных порталах.

Деятельное любопытство, искренность, соединённые с деликатностью при отличной поэтической технике – чудесное сочетание.
Стихи Леси Мосеевой свидетельствуют о мировоззренческом выборе, который понят, назван и уже сделан. Они совпадают по времени с их автором, сопровождают автора, любопытствуют и печалятся вместе с ним, и при этом – это отдельные живые существа. Дружественные автору, но – отдельные. Это уже не эмоциональные жесты, обёрнутые в слова.

* * *
Желтеет,
…………….опадает ива,
погибших листьев круговерть.
Ну почему же так красиво
деревья принимают смерть?

Уснули котики и мышки
и не проснутся никогда.
Упали Костики и Мишки,
Они не встанут, господа…

Октябрь гаснет маскарадом…
Смогу ли это пережить?
Земля стоит над горьким адом,
и подо мною пол дрожит.

* * *
Я хочу, чтобы ты звонил,
будто всех остальных забыл,
говорил бы, что мира нет,
если в нём не живёт поэт,
сочинивший для нас с тобой
небо – белый и голубой,
сочинивший для нас дома,
вдоль которых – дорог кайма,
чьи тропинки приводят к нам,
расплескавшись по городам…
Говорил бы, что тот поэт
так придумал, что мира нет,
если через годок-другой
мы не вместе идём домой.

* * *
Колонка играла такую
музыку
……………никакую,
я слушала, ноты гадала,
в каждую
…………….попадала.
На мыло тебя, композитор,
в топку фоно,
…………….пюпитр.
А вместе с тобой и поэта,
пишущего
……………вот это.

* * *
Языкастое белое счастье
с человеком бежит по двору –
я же, глянув в окно поутру,
закрываю его безучастно.

Выхожу вечерком на прогулку –
и спиной в самый первый сугроб:
небо чёрное, серый ромб
из домов музыкальной шкатулки…

Что-то тёплое лижет мне руки,
что-то гавкает мне на своём,
мы её никогда не поймём,
оттого сторонюсь этой суки.

* * *
В белоснежном тумане
на первую пару…
Чёрный кофе на белом снегу.
Этой ночью, я знаю, мне снились кошмары,
но припомнить никак не смогу.
Я кричала, и мне по трубе батареи
всё стучал терпеливый сосед,
а сейчас я для тех, кто проснётся позднее
оставляю в снегу первый след.

* * *
Давай мы никогда
друг другу не соврём,
ты будешь, как вода,
а я – как водоём,
всегда-всегда вдвоём,
чисты не по годам.

Пускай везде-везде
мне будут нагло врать,
но я приду к воде,
мы поплывём опять
во сне покой искать,
и ты в меня одет.

Неважно, я река
или морской прибой,
как всё, наверняка,
мы высохнем с тобой.
В наивности такой
меня не упрекай.

* * *
Москва, Москва, кругом Москва,
проходит поезд у виска,
непобедимая тоска.

Дымит цыгарку человек,
цыган по прозвищу Узбек,
не подымает красных век.

Идёт с вокзала серый мим,
большое здание над ним
с окошком маленьким одним.

Малыш с шапчонкой до ушей,
попробуй-ка себя пришей
в толпе таких же малышей.

* * *
Дома и улицы простыли,
часы давно своё отбили,
они, конечно, не идут.
А я пойду
и сяду в лужу.
Ну вот, теперь и ты простужен,
мой голосок.
Ну что уж тут,
хриплю, черкаю на бумажке
и всем твержу, что это важно,
и не рифмую до конца.
Держите птицу – о свободе,
а я являюсь чем-то вроде
замёрзшего птенца.

* * *
Как я буду стихи писать?
если мне не хватает слов.
Как я буду ложиться спать?
если Бог не даёт мне снов.
И зачем ты мне жизнь даёшь?
если это не жизнь совсем.
Нет,
не плачь,
и не нужен дождь,
не горюй, разберусь со всем.
Мне всего восемнадцать лет,
я глупышка ещё во всём,
если счастья пока что нет,
мне один бы хороший сон.

* * *
Литература –
дура.
Я ею занимаюсь
малость,
а жизнь уже, кажись,
сломалась.

Горка!

Помнится, в детстве, на худенькой пенке,
путаясь в маминой шали,
с горки летела и била коленки,
горка такая больша-а-ая!

Не было горя – была только горка,
белая, в жизни шестая.
Больше во двор не хожу, слишком горько,
серая, серая, тает…

Дом

Хочется только,
чтоб кругами дома
заворачивались серо-белыми,
кладкой бетонной
из фундаментов дна
вы мне спели, дома, колыбельную.

Хочется просто,
чтобы речка текла,
говнотечка родная и милая,
маленький мостик
и вечерняя мгла,
недострои и башенка хилая.

Хочется неба,
хоть оно всё одно,
но мне хочется именно этого.
Пахло бы вербой
голубое кино,
облака бы поплыли каретами.

Хочется дома
и усталых листов
под ногами, руками и ручками,
кажется, словом,
даже тысячей слов
не опишешь любимый, измученный.

* * *
Тихая лирика
тихого лирика
ластилась к пьяному уху
в дымчато-клетчатой кухне.

Листики,
сосенки,
листики сосенки,
тонкий листочек берёзы…
Всё это Очень серьёзно.