Эллина Лаутина

Стихотворения

Об авторе: Родилась в Ростовской области, живет в Ставропольском крае. Стихи пишет с детства. Публиковалась в газете «Знамя труда», электронном журнале «Сердце Аргентависа», поэтических сборниках «Белая акация», «Цвет крепостной горы», «Гавань добра» и других. Автор книги «Умеет ли небо слушать» (2021).

* * *
На мощёных улочках Сиены
День, июльским солнцем убиенный.
Площади зеваками полны!
Здесь для них (заезжих и бывалых)
Девочка играет на цимбалах,
Две руки над декой – две волны.

Очередь в собор Святой Марии,
Запах миндаля в джелатерии –
Кто-то заспешил под козырёк.
В пестром разноличии туристов
Девочке в тунике неказистой,
Кажется, не страшен солнцепёк.

Кто-то ей подкинет звонкий евро –
И звучат на разные манеры
Моцарт, Гендель, Бах на раз-два-три!
А жара во множестве запазух,
Разрастаясь, словно метастазы,
Беспощадно сушит изнутри.

Молоточки, струны, переборы,
Мраморное кружево соборов,
Праздная мирская суета.
И в горячем воздухе Тосканы,
Как джелато в вафельном стакане,
Дивный отзвук тает-тает-та…

«Нарциссы»

Апрельские клумбы пестрят самородками –
Головок нарциссовых живость,
А ножки нарциссов такие короткие:
С зимой в этот год не сложилось.
Оранжевый полк клоп-солдатиков тянется
В миры желто-цветных идиллий.
Сегодняшней желто-оранжевой пятницей
Мы с мамой цветы проредили.
Смотрю на нарциссы – и детство мерещится –
В стакан бы, да много в букете.
Рассыпалась в вазе,
украсив столешницу,
Охапка игривых соцветий.
Как пахнут, как чудно горят, как стараются
Дышать сквозь стеклянные стены!
С целебной водой жадно соприкасаются
Их сине-зеленые вены.
Вцепились в шлифованный край подбородками –
Достать бы до дна хоть немножко…

А ножки нарциссов такие короткие,
Как жизни, короткие ножки!

«Вербное»

На Вербное снова ветрено,
Ни облачка над околицей.
У храма – малец приветливый
И юная богомолица.
Стоят на пороге, крестятся –
Их жесты такие ладные.
До Пасхи страстная седмица,
И пахнет из храма ладаном.
И ты здесь рабой неверною –
Меж «истинных» и «желающих»,
Сжимаешь в ладонях вербную –
И чувствуешь, та жива ещё.

«Воздушный шарик»

Когда-то и мы гурьбою
Задачу на икс решали
И в странствие голубое
На три выпускали шарик.
Нам липы казались выше
И школа такой просторной,
А шарик летел над крышей,
Над старой могучей кроной,
Петляя от ветки к ветке,
До улицы дальней самой,
Где мама на табуретке
Оконные мыла рамы,
Круг солнца желтел, как просо,
Из форточки пахло гречкой,
И папа из тёплых досок
К зиме мастерил скворечник.
Звонка была трель синицы
И зябликов-попрошаек…
Куда разлетелись птицы?
И где же теперь тот шарик?

Неймется ему, не спится,
Должно быть, на белом свете,
Он броуновской частицей
Теряется в струях ветра.
Мечта у него большая!
Да сколько подобных душ, но
Так хочется, чтобы шарик
Обрёл свой покой воздушный!

«Сикстинская капелла»

А ты меня расписывал годами
Столь дивно, как никто другой не смог.
Я теплилась ребром в твоём Адаме
И крыльями врастала в потолок.

Пока в сырых стенах служили мессу,
Ты тканью прикрывал мой свод, а сам
Сродни своим созданьям поднебесным
Парил, ступив на шаткие леса.

И пальцами шершавыми, что шкуркой,
На свойственный ваятелю манер
Водил-писал по влажной штукатурке,
Ещё не зная, что создашь шедевр.

Я истекала краской бело-синей –
Ты простилал картонные листы
И сотворял Миноса и Мессию
Прослывший почитатель наготы,

И верно слеп, свои творенья множа,
Но даже ослабевший был велик.
А в содранной с Варфоломея коже
Мне видится твой изнуренный лик.

Здесь каждый штрих деяний, таинств, истин,
Впитавший запах лака и белил,
Пытливо выводя истёртой кистью,
Ты ненавидел и боготворил!

«Улитка»

Пахнет ливнями, пахнет градами
Тротуара умытый настил –
И ползёт она, виноградная,
Ей бы между шагов проползти!

По ту сторону – травы сочные
И раздавшийся куст сорняка –
Дотянуть бы ей до обочины
Дом из хрупкого известняка.

И попутные здесь и встречные
В жизнь привносят зловещую прыть…
Горько быть никем не замеченной,
Горше только раздавленной быть!

«Лулу»

Лулу не спит. И ночь, шурша и чиркая,
Тревожит мысль. То слышен ставен стук,
То снова стрелка, как иголка циркуля,
Со скрежетом дочерчивает круг.

Струится свет манящий и таинственный,
Искрится мишурою на полу.
А лик Луны завис над кипарисами –
Белёсый, словно локоны Лулу.

И скрипнет дверь сухой петлёй вполголоса
В какой-то миг, спугнув желанье спать.
И подобрав рассыпанные волосы,
Лулу возьмёт затертую тетрадь,

Придвинет стул к увесистому коробу,
Надежно схороненному в углу…
И стайки фраз слетятся, словно голуби,
К душистым пальцам грезящей Лулу.