Валерий Байдин

Западный ветер

Стихи

Об авторе: Писатель, эссеист, культуролог. Род. в Москве в 1948 г. Окончил исторический факультет МГУ. Был близок к московскому религиозному и художественному андеграунду. В 1978 г. под давлением КГБ исключён из аспирантуры МГУ, уволен из Института искусствознания (сектор русского искусства и архитектуры). Работал по договорам рецензентом и переводчиком в различных издательствах, устраивал выставки неформального искусства. В начале 1990-х гг. выехал из России, учился в Женевском университете, защитил во Франции (Университет Нанси 2) диссертацию доктора русской филологии, читал курсы лекций по славянской архаике, русскому модернизму, культуре сталинизма в университетах Нанси, Нижней Нормандии, в Сорбонне. Автор стихотворного сборника «Patrie sans frontières» (Paris, 1996), монографии «L’archaïsme dans l’avant-garde russe. 1905–1945» (Lyon, 2006), романа «Сва» (М. : Русский Гулливер, 2012), автобиографической повести «Неподвижное странствие» (Знамя. 2013. № 11) и полутора сотен научных статей и эссе о русской культуре разных эпох. Публиковался в альманахах «Поэзия», «Российский ежегодник», «Modernités russes» (Лион), «Русский мир» (Петербург), в журналах «Декоративное искусство», «Литературная учёба», «Искусство», «Вестник РХД» (Париж), «Arts Nouveaux» (Нанси), «Revues des Études Slaves» (Париж), «Вопросы литературы», «Гвидеон», «Журнал Поэтов», в газете «Русская Мысль» (Париж), на портале «Новая Юность» и др.
Проживает во Франции и в России.

«Для меня стихи – часть моей прозы. Считаю поэтическую прозу единственно возможной, всё остальное для меня – «повествования», уничтожающие литературу. Поэзия не равна слову и тексту, она – в прозрении их «вертикальных смыслов». Символ и миф основаны на осмыслении поэтической метафоры, проза увенчивается ими, как земля небосводом. Поэт – освободитель языка от подёнщины низкоречия, вместе с вольным словом он сам становится свободным. Его подвиг сродни похищению и неотличим от восхищения. Ему открывается сокровище, украденное у бессмыслицы, – юная красота мира, вместе с которой вновь и вновь возрождается жизнь…»

* * *
Телом легка, а душа тяжела
тяжестью неба сырого,
юности нет, только крик в никуда.
Я есть, но зачем?
Гром, что падёт мне на голову,
выдержу,
только скажи,
губы зачем?
Кто коснётся волос,
вдохнёт мою юность?
Нет меня, нет!
Разорви все стихи!
Пусть загорятся слова, истлеет бумага,
нежность, ненужная миру, исчезни!
Я – нежность.
А в ответ – шелест крыльев,
что выросли вмиг на деревьях,
быстрые облака,
поцелуи слепящего солнца,
вспышки весны.
Ты светишься – значит, ты есть.

Октябрь 2005, Нормандия

* * *
…птица ранила небо,
будто коснулась судьбы,
стало больно во сне,
но голос шепнул:
утром всё заживёт –
дождями, внезапным солнцем,
ветерком, неожиданной мыслью,
и радость – не слово, полёт,
от которого высь возникает.

Сентябрь 2011, Москва

* * *
Я долго спускался
и нёс в себе воздух дальний,
тишиною жили дороги,
и не было города –
вечность над головой,
но сказала она,
что гор таких не бывает,
а я вспоминал вершины
и молчал, затаив дыханье.

Сентябрь 2011, Москва

Поэт

Мой крик – след молнии
в разломе камня,
что брошен под ноги времён.
Неслышным громом
птиц поднимает голос,
веет
над болью городов.
Моим дыханьем океаны дышат,
я тишиной зову
и музыкой молюсь.
Бессмысленны слова,
есть лишь упорство веры.
Пускай истлеет рукопись моя,
останусь
в книге жизни
знаком восклицанья!

Январь 2012, Нормандия

На берегу Сены

Деревья, путаясь мыслями,
тянутся к небу, листья роняют,
воздушные тают часы,
плывут мимо жизни,
миг и вечность сверяя,
в утренних сумерках
ищет себя и теряется ветер,
воды наважденье,
рекой притворяясь,
в грудь проникает.
Не разглядеть
очертаний твоих
в задумчивом дыме,
в бесплодных гаданьях
на воске бесплотном.
Зеноновой черепахе
не достичь горизонта.

2012, Париж

Селяви

В метро, раскрыв газеты,
ищут плохих новостей,
читают о вчерашнем завтра
и думают про никогда,
шепчут мобильникам длинные речи,
над зеркальцем себя исправляют,
дремлют, в уши уткнув
проводки из жизни иной.
Под землёю ускоряется время,
и уже маячит перед глазами
конец света в туннеле.
В кафе нальют тебе пива,
на бороду глянут с ухмылкой:
– Соль и перец, месье…
Здесь по утрам мужчины сбривают
свой возраст, знают с рожденья:
мелких радостей надолго не хватит,
и селяви – улыбка возмездья
святым и грешным…

Апрель 2012, Париж

* * *
Внезапно они от семьи отвыкают,
по дороге с работы или
на воскресной прогулке,
пока их жёны в метро
мечтают о счастье
и дети играют,
слизывая сладкие потёки
замороженной жизни.
Молча спешат они на пересадку,
а женщины уныло следят
за мельтешением лиц в окне
и на следующей остановке
вдруг выходят замуж.
А на конечной выходят все.

Апрель 2012, Париж

* * *
Прямая проходит мимо,
кривая ведёт в болото,
и лучше молчать, в рот набрав
золотого вина или камней:
мудрый грек так учил.
Знаю, камни возопиют однажды.
Так будь как было, – нечего думать…

Апрель 2012, Париж

У вокзала Сен-Лазар в ожидании поезда в Нормандию

Что мне осталось? Только её глаза,
узкий зрачок и холодная бирюза.
Три тысячи дней и ночей,
и теперь ничего нет родней,
чем этот город ничей
и печальный простор
равнодушной чужбины,
и парящей высокой ложбины
мимолётный укор,
нудный шум городской
и мой дом никакой,
и бессмыслица слов
у других берегов,
и молчанья прозрачный покров.

Апрель 2012, Париж

* * *
Жить в Москве по-парижски,
вместе с утренним кофе
улыбку глотать,
целый день бродить, напевая,
целовать чью-то юность
глазами,
а затем
вдоль июля
идти вместе с той,
случайной и неотвратимой,
что живёт
между двух городов,
двух миров:
между нежностью и тоской.

Июль 2012, Москва

* * *
Усталость –
уста в уста,
самую малость
не дошли до моста
через тоску, что после
присосётся к виску,
через слова, что речной
зашелестят травой
на берегах прощанья
между тобой и мной.
Ничего не осталось
у моста, где вода чиста,
а жизнь так проста.

Июль 2014, Москва

Book-va
(отголосок разговора)

Я азбучная истина –
из книги готской весть,

где черт и резов сочетанья,
где рун забытых след.
Я знаки в речь свивала
по письмам берестяным,
дарила мысли почерк,
начинала слово…
Под нёбом нашим
смысл играет
на белозубых клавишах,
целуют губы песню,
дышит ум,
и звуки языком становятся и мной.
Аз – буква, лиственное древо,
книга.
Я.

07.10.2011, Москва–Берлин–Париж

* * *
Не здесь моя жизнь…
Быть может, в лесостепи далёкой,
или в церковке эмигрантской,
где у домашних икон догорают свечки,
время кружит в притворе,
пахнет раем из алтаря,
и полузнакомые люди,
по воскресеньям болтают за чаем
в церковном саду,
между юностью и всеобщим небом.

17.04.2012, Париж

* * *
Что они знают?
Дышат как могут,
повторяют слова чужие.
Он же витает где хочет,
пчелою, листком осенним,
облаком, птичьей тенью.
Вдыхает грусть,
выдыхает надежду.

2013, Москва

* * *
Линии жизни
на жёлтой
ладони,
ладана запах
в тихом лесу.
На лицах лучами играя,
солнце читает
между извилистых строк
рисунок судьбы.
В небе её исток,
устье – в твоих устах,
обветренных осенью.
И поцелуй похож
на прикосновенье
порхающего листа.

2013, Москва