Жоан Альковер и Маспонс, Рамон Льюль, Жауме Понс Алорда

Стихотворения

Жоан Альковер и Маспонс / Joan Alcover i Maspons

(1854–1926)

Об авторе: Испанский балеарский писатель, поэт, публицист и политический деятель.

Запустение

Я деревом был пышным – в тени моей густой
жнец укрывался в час полуденного пыла.
Но молния мой ствол с размаху расщепила,
поодиночке ветви обломлены грозой.

Удар вспорол нутро, и отряхнул долой
корону листьев – лишь ростки торчат уныло.
Горела плоть моя, и с дымом восходила
к весёлым небесам, сливаясь с высотой.

Лишь горечь рабскую всосать способны корни,
но жизнью юную листву они не кормят.
Я б гибель торопил, с тоской наедине,

но сгинувших ветвей следы саднят поныне.
Я жив лишь памятью о лучшей половине –
жив, чтоб скорбеть о том, что умерло во мне.

Балангера

Таинственная Балангера
из прялки тянет жизни нить.
Паучья точность глазомера
нас наделяет счастьем жить.
Не оставляет труд свой Парка,
чтоб нам в грядущем не пропасть.
Вращаться вечно будет прялка,
и вечно Балангере прясть.

Её работа – предков тени,
клубящиеся за спиной,
и предстоящее цветенье,
что станет будущей весной.
Но, чтоб расти, велит смекалка –
сумей к корням своим припасть.
Вращаться вечно будет прялка,
и вечно Балангере прясть.

Едва успели обвенчаться –
уж детки кличут у ворот.
Те, что на площади резвятся,
сойдут в могилу в свой черёд.
Веселья молодым не жалко,
спасительна иллюзий власть.
Вращаться вечно будет прялка,
и вечно Балангере прясть.

Веретено прочнее пряжи,
но у старушки мрачный вид:
под телогрейкою из саржи
в ней сердце Родины болит.
Пусть ночь угрюмей катафалка –
рассвету вновь смеяться всласть.
Вращаться вечно будет прялка,
и вечно Балангере прясть.

Для пряжи, что пребудет с нами
как символ веры и добра –
фата невесты, жизни знамя
из золота и серебра –
ни юных шевелюр не жалко,
ни стариков седую масть.
Вращаться вечно будет прялка,
и вечно Балангере прясть.

Рамон Льюль / Ramon Llull

(c.1235–1315)

Песнь Рамона*

Мне Создатель жизнь даровал,
чтоб я в Нём обрёл идеал.
Грех сразил меня наповал,
гнев Господень я испытал.
Но Спаситель взору предстал* –
я к любви душою воспрял.

С утра на исповеди был
и долго каялся – молил,
чтобы Господь меня простил.
Молитвы милость, веры пыл,
приток благочестивых сил
в душе Спаситель пробудил.

Горный монастырь Мирамар
францисканцам создал я в дар*,
чтоб в Христа уверовал мавр.
Виноградный вкушая нектар,
ощутил сквозь мирской кошмар
благодати Божественной жар.

Дух Божий*, и Отец, и Сын –
всяк равно свят и триедин.
Здесь для сомнений нет причин.
Господь, небесный властелин,
пришёл с заоблачных вершин,
чтоб смертным стать путём родин.

Мир во власти вражеских пут,
но Христос – любви абсолют –
умер, искупив этот блуд.
Он воскрес – и грешники ждут
в ужасе: грядёт Страшный Суд –
палачей мольбы не спасут.

Я жизнь науке новой дал*,
основе праведных начал,
что ложь сражает наповал.
Чтоб в мире всяк, велик и мал,
душой христианином стал,
еврей и мавр Христа познал.

Это – крест мой в мире людском.
Матерь Божья, милости ждём:
помоги совладать с грехом.
Сердце – вот любви моей дом.
Взор – ключ слёз, что скованы льдом.
Болью и блаженством ведом.

Я стар и нищ, презрен и сир*.
Вовек подмоги не просил,
но больше не осталось сил.
Я тщился лучше сделать мир,
но мир не жалует задир –
и вот я миру стал немил.

Океан любви столь велик.
Утонуть мечтает старик.
Не страшусь придворных интриг,
но отвратен пастыря лик,
что обманывать мир привык.
Лгущий Господу – глуп и дик.

Молю о тех, кому дано
в душе людской растить зерно.
Ведь Бог и человек – одно
Взываю к Деве: ты – звено
меж Ним и мной. Я жил грешно –
ужель найду у Ада дно?

Боже Правый, Ты так велик!
Я – лишь отблеск, слабый Твой блик,
что любовь Твою сердцем постиг!
Обрати милосердный лик
к недостойному! Я – Твой должник,
грешник, автор нескольких книг.

Я был бы рад творить добро,
но мир устроен столь хитро,
что в алчности его ядро.
Раскаяние жжёт нутро.
Моленье к Господу старо:
чтоб укрепил моё перо.

Мир даруй мне, долгие дни
и свободу от суетни,
от греха и зла охрани!
Бесы ставят нам западни,
но совсем не страшны они
для того, кто в Божьей тени.

Молю, чтоб милосердный Бог
узрел, сколь мир ко мне жесток,
и был с мучителями строг.
Привёл друзей на мой порог
достойных – чтоб мой слабый слог
Спасителя восславить смог!

_________________________

Жауме Понс Алорда / Jaume C.Pons Alorda

(Род. 1984 г.)

* * *
Утратам следует учиться:
судьба нас обрекла
утратить всё…

* * *
Желток души неведомого.
Мы всё познали – кроме нашей
тени, ласкающей нам
спину, стремящейся облобызать наш
страх. Искусство искушенья темноты:
игра детишек с тушкой дохлой крысы.

Душа вещей пуста.

* * *
Сначала мы играемся
с цветами – калеча, лепесток за лепестком,
противоречия, надежды. Но девчушка –
невинна, безмятежна – не страшится.
Потом вкусить решаем тяжесть
плоти, суть нежную, таящуюся
тонкость, короче: душу.
Столкнёшь девчушку в воду,
не чтоб утопла – чтобы увидать
как выплывет.

Император

Так много лишних знаний проглотил,
что изблевал свой собственный хребет:
не надобен. Доска без шахмат
проще, чем лозунг
Колизея: предлагают хлеб,
зрелища – что ж не рискнут добавить
кусочек колбасы?

Пудак* в 3000 году

Ты будешь бродить неустанно,
ища себя в каждой подвернувшейся
тени, заимствованной
у испражнений солнца.

Не ведаешь, кто ты такой –
вот и стремишься вспороть
буквально каждую шкуру
ножом взора.

Но тебе не бывать
ни с ней, ни с собой
и ни с кем.

Череп
растения

Роза –
это
бордель
насекомых.

* * *
Глянув друг другу в глаза,
мы узнали цвет правды.

_____________________

Примечание:
Виктор Альфредович Куллэ – российский литератор, переводчик, поэт, литературовед, сценарист. Живёт в Москве.