Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 2(14)-2017
Мила Машнова
Рукопись
Об авторе: Родилась и выросла в г. Харькове. Окончила юридический факультет ХНПУ им. Г.С. Сковороды. Автор двух сборников стихотворений, многократный победитель международных поэтических конкурсов, лонглист «Белла» (2017). Является организатором международного поэтического фестиваля «Авалгард», заместителем руководителя литературного клуба «АваЛ», на данный момент курирует проект «Поэтические акварели», проводя тур по школам Харькова, цель которого – поиск начинающих, талантливых авторов среди школьников. Публикации: «45я параллель», «Край городов», «Эдита Гельзен», «День Литературы», «Ликбез», «Мост», «Дніпро», «Ступени», «Бельские просторы», «Зарубежные задворки», «Дарьял», «Наше поколение», «Север», «Сура», «Чорнильна хвиля», «Золотое Руно», «Квадрига Аполлона» и др.
33-й Ад
Он за мною шёл
В тридцать третий ад,
Где рассвет не жёлт,
Не разлит закат.
Где курю тоску
(ходовой товар),
Где стихи – иску…
шенье? пленье? Арт?
Где из всех углов
Подползает мрак,
Где душа – улов
Дворовы́х зевак.
Где свободен тот,
Кто утратил всё.
…Шёл на эшафот,
А читал Басё.
Он за мною шёл
В тридцать третий ад…
Сати
Сентябрь врастает в осень,
Диск солнца карминноал.
Запомни: ты юность бросил
В эпоху кривых зеркал.
Я белой вороной в чёрных
Одеждах к тебе иду.
Тоска и печали штормы
Играют здесь в чехарду.
Индийской вдовою Сати
Вхожу в роковой костёр.
Где смерть это лжепроклятье,
Которым мирянин горд.
Давай! Обыщи словами!
Пустынен сердечный холл.
Из листьев дожди стихами
Посыпались на мой стол…
Частокол
Грудная клетка – частокол,
Прочней ограды кованной.
И взор икон уходит в пол,
Грехами зарубцованный.
Всё горе мира собрала
Я под высоким куполом,
Но не звонят колокола,
Их немота окутала –
Печальней, чем сама печаль,
Как сны без сновидения –
Моих усобиц Трансвааль,
И Сретенье, и бдения…
Здесь переходит в рай заря,
Здесь небо – виноцветное.
Не разглядеть за тенью ряс
Венца едва заметного…
Имбирный чай
Имбирный чай. Октябрь. Вечер.
Луна лимонной долькой в блюдце…
Трамвайной линией рассечен
Мой город. Страшно прикоснуться
К его холодным капиллярам,
Пронзившим улицы, проспекты…
В осеннем макинтоше старом –
Велеречив, могуч, эффектен.
Притворство – общая зараза
Людей. Но город – исключенье.
Я наблюдаю раз за разом
Его ночные откровенья.
Душа моя деревенеет,
Пустот стеклянных смог глотая.
Потуже шарф на хрупкой шее…
И снова злобный лязг трамвая…
А ночь вывешивает флаги,
Азартом дерзким заражая.
Вхожу в её астральный лагерь
Со светом тьму перемежая.
Сумерки
На деревьях повисли сумерки,
Словно крылья летучей мыши.
Звёзды снова к рассвету умерли,
Новых – бисером – Бог не вышил.
Город кашляет. Город хмурится,
Выдыхая асфальтную пыль,
Распахнув настежь душиулицы…
В тучах месяца тлеет фитиль.
Ветер рыскает, словно гончая,
В закоулках дворов, на крышах…
Лето – камера одиночная,
Из которой никто не вышел
Невредимым. Сердца распороты
Безымянным врагом тишины.
Я простужена этим городом,
С ним синхронно болеем мы.
Тьма
Тьма толкается, бьёт под дых…
Завяжи эмоции в узел.
Стань терпимее всех святых,
Чтобы рая радиус сузил
До тебя милосердный Бог.
В толчее равно рваных будней –
Одиночество и жест «Ok»…
Жар духовный начнётся в грудне*.
Получая кайф палача,
Словомкровью чернильным брызжешь.
Только губы твои молчат –
Ты на стенах души мне пишешь…
Харьков – Москва
Харьков тире Москва.
Пыль городов и серость.
Я без тебя – мертва,
просто живей, чем хотелось
выгляжу.
Завтра зима.
Встречу её в экране
окон своих.
Взимать
выйду печаль.
А в кармане
пальцы искать начнут
прошлое.
Как нелепо!
Но бесполезен труд –
лишь мелочь звенит монетой.
В мудрость играть нет сил.
Я до единого помню,
кто от меня уходил,
но сердце не вырвал с корнем.
Скоро придёт рассвет…
«Красной» шаблон порвём?
ХарьковМосква – билет
куплен сегодня днём.
Имя твоё
Имя твоё слетает
С губ моих шелухой,
Вырвавшись из гортани,
Звук издаёт глухой.
Имя твоё пронзает,
Словно мачете – грудь.
Имя твоё – завязь
Горя во рту – пусть!
Имя твоё вскрывает
Правду похлеще вен –
Бритва плывёт трамваем
В собственный Вифлеем.
Имя твоё – штрихкодом
В пропасть, сквозь чернь, жульё…
Стигмой – не эпизодом.
Имя твоё – моё!
* * *
Беззубые рты парадных
Кричали тебе вослед
Неистово и нескладно.
В то утро был тополь сед.
Душараспашонка мёрзла
В стеклянном гробу окна,
А ты всё шагал нервозно…
Зима была голодна
На брошенность, невозвраты
И прочий моральный стыд.
Мне б крикнуть тебе: куда ты?!
Но дьяволом рот зашит.
* * *
Забирай эти сны одиночества,
Или просто возьми напрокат,
Ощути, как целуется ночь в уста,
Когда месяц – мой враг, а не брат.
Обернись в паутину отчаянья,
Словно в шелковую простыню,
И мелодию слушай молчания,
Я её пустотой начиню.
Ты услышишь, как время становится
На носочки и мимо идёт,
Как чужая душабеспризорница
Истерит, когда чувствует гнёт;
Как безбожник за стенами молится,
Отдавая от сердца ключи,
И приходит старухабессонница
И в безмолвии этом кричит.